Когда тоннель покинули Хауэр и Борис, жук вернулся, на миг замер и снова скрылся в зарослях. Перевода с языка телодвижений не потребовалось. Момо принял на свой счет приказ идти точно по следам вильдеров. Ведь только он имел обоняние, позволявшее отыскать эти следы. И теперь жук сигнализировал, что приказ выполнен.
И это был первый случай, когда Момо фактически вступил в контакт с кем-то, кроме Бозе.
Хауэр зафиксировал этот факт, мысленно поаплодировал и тут же о нем забыл. Сейчас имелись заботы поважнее. Дактианцы сменили магазины в своих живых винтовках и начали гвоздить не так плотно, зато более опасно. На смену шквалу костяных игл пришел стальной дождь. Утешало одно: теперь дактианцы били короткими очередями, чтобы у винтовок не перегрелись стволы-глотки, и били прицельно, а не «по площадям».
Теоретически силовая защита могла выдержать и эту нагрузку, но на практике выгоднее было просто не попадаться противнику на прицел. Ведь максимальный уровень силовой защиты прямо-таки хлебал драгоценную энергию из аккумуляторов штурмовой брони. Так что мароманнам и робокригам приходилось постоянно маневрировать и укрываться за деревьями, прятаться в ложбинках или прикрываться биониками, которые метались по лесу, как чумные, – их явно злило, что «двуногие прямоходящие» не позволяют себя укусить, постоянно опережая модифицированное зверье на доли секунды. Возмущенное рычание и клацанье зубов, в очередной раз «впившихся» в пустоту, быстро стали главной звуковой дорожкой схватки. Они перекрыли даже свист игольчатых пуль, треск веток и валежника и хлопки взрывающейся древесной коры или плоти – импульсы штурмовых винтовок мароманнов именно взрывали то, во что попадали, а не прожигали, как могло показаться со стороны.
Очень скоро бой рассыпался на множество мелких очагов, в каждом из которых наблюдалась примерно похожая картина. Дактианцы атаковали группами по пять-шесть воинов на одного мароманна и пытались стрелять, но штурмовики и робокриги мгновенно просчитывали вероятную траекторию всех выстрелов и занимали такие позиции, чтобы между ними и врагами очутился какой-нибудь бионик или один из вражеских бойцов. Кроме того, синтетики мароманнов умудрялись учитывать и вектора атаки модифицированного зверья. Со стороны это выглядело как хаотичное перемещение в рваном ритме причудливого танца или исполнение каты боевой системы «припадочный больной», но в сознании у самих мароманнов и робокригов рисовалась вполне четкая схема работы. Каждый опасный момент в ней был учтен, все вероятные траектории просчитаны и расчерчены, а существующие угрозы разделены по уровням. На основе всех этих данных синтетики-компаньоны выбирали оптимальное действие, и людям оставалось лишь его исполнить – шагнуть туда, отпрыгнуть сюда, выстрелить, пригнуться, ударить и снова выстрелить. Для обычных людей могла бы возникнуть одна трудность – исполнять требовалось очень быстро, но мароманны люди тренированные, к тому же их нервная система была, мягко говоря, усовершенствована. Внедренные в их организмы там и сям (в том числе в оболочку нервных волокон и в мышцы) колонии наноботов помогали «разогнать» реакцию до «космических» скоростей. Вот и получалось, что штурмовиков не взять ни залпами – выручала броня, ни в поединке – они оказывались быстрее даже самых проворных и ловких биоников «хищных» моделей.
