За все время службы Максу попались только два исключения. Первое – на горячей от многочисленных вулканов планете Гефест. Там подземелья со стенами из пемзы оказались полостями естественного происхождения, приспособленными для нужд колонистов. А на Борее, где жить на поверхности мешали ураганные ветра, люди использовали в качестве укрытий кротовые норы. Кроты на Борее огромные, с приличного бегемота, поэтому кротовые норы вполне подходили людям.
Но эти два исключения не в счет. Во всех прочих случаях, когда подземелья были искусственного происхождения, легко определялся их возраст. По использованным для строительства материалам, по элементам отделки или каким-то другим признакам. И возраст этот вполне укладывался в исторические рамки космической эры.
Так было ровно до сегодняшнего дня. Хауэр впервые попал в тоннель, о возрасте и происхождении которого не мог сказать ничего. Полукруглый свод словно вырублен непонятным инструментом вручную, настолько неровной оказалась его поверхность. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что элементы свода – широкие полукольца, состыкованные через каждые восемь метров, сделаны… из дерева! И не в том смысле, что выращены, как это принято у дактианцев. Нет, они были выпилены из стволов гигантских деревьев! То есть огромные восьмиметровые в диаметре бревна были распилены на чурбаки равной длины, затем вновь распилены – теперь вдоль, после чего их сердцевину вырубили обычными топорами. И вот такими корытами без торцов неведомые строители укрепили своды тоннеля. Просто чудеса «низких технологий» какие-то.
Но о древности подземелья говорил не только факт, что строители использовали примитивные инструменты и материалы, или то, что на современной Терранове-Оттономике не осталось гигантских деревьев, хотя кое-где встречались гигантские пни. В некоторых местах древесина сводов прогнила настолько, что в дыры сыпался грунт, а то и свисали корни или даже заглядывали любознательные жители «верхнего мира». Это в случае, если им хватало сил, терпения или просто глупости чрезмерно заглубить свои норы или подвалы домов. Собственно, через одну из таких дыр под домом-ежом штурмовики и спустились в тоннель.
Экзотики древнему подземелью добавляли боковые коридоры, в большинстве заваленные, которые плавно уходили вниз. На полу сохранившихся штолен можно было без труда разглядеть следы от шпал и даже найти костыли, которыми когда-то к сгнившим ныне шпалам крепились рельсы. Хауэр попытался отыскать такие же следы и в главном тоннеле, но ничего не обнаружил. Пол здесь был покрыт толстым слоем какой-то жирной черной спрессованной золы. Будто после того, как из штолен прекратили вывозить на тележках некие ископаемые, из главного тоннеля утащили на переплавку все рельсы и перепрофилировали его в дорогу для вывоза шлака и золы в одну сторону и движения рыбных обозов в другую. И такой трафик сохранялся лет сто кряду. С одних телег сыпалась зола, с других капал рыбий жир, эта смесь со временем твердела и постепенно подняла уровень пола гораздо выше уровня шпал исчезнувшей железной дороги.
