Вполне возможно, что сама РПЦ и не имеет прямого отношения к разгрому Академии наук, но объявленная ею гонка в прошлое – в невежество и дикость, к «духовным скрепам» – уже стартовала и набрала мощь и масштабность.
Основной ценностью объявлены традиции, так как именно они являются питательной средой для религии. Именно через традиции прошлое успешно диктует настоящему свои дикарские правила.
Напомню, что «творцы традиций» не имели (и не могли иметь) ни малейшего понятия об электричестве, Павлове, Циолковском или Хокинге, о квантах, о происхождении жизни, о канализации и нейрохирургии, о дамских тампонах, космосе, теории относительности, туалетной бумаге или происхождении человека.
Незнание этих факторов с современной точки зрения является элементарной неразвитостью.
Именно она когда-то делала нормой завшивленность, гнилозубость, работорговлю и рабскую покорность владельцу. Она же обеспечивала искренность религиозных представлений, легкость отношения к массовым убийствам, нормативность педофилии, пыток и безграмотности. Она же формировала то отношение к людям, которое предлагается сегодня как то, к чему необходимо «возвращаться».
Сегодня для любого из «творцов традиций» не нашлось бы иного места, кроме как на цепи. Или на скамье подсудимых международного трибунала. Изобретенные ими «под себя» и «для себя» правила жизни, понятия о добре и зле – должны были бы быть захоронены вместе с ними, а «могильники» изолированы тщательнее, чем концентраторы сибирской язвы.
Мы знаем, что умышленное или случайное вскрытие могильника с bacillus anthracis гарантирует бедствие. Идеологические «могильники» не менее опасны. А живущая в них древняя зараза еще более живуча, чем сибирская язва. Выпущенная на волю, она весьма своеобразно деформирует поведение человека и в XX, и в XXI веке. Для примера можно вспомнить Третий рейх или «дело Пусси Райот», которое, по сути, является рецидивом известных «процессов о ведьмах».
Но могильник потревожен – и мы видим, с какой скоростью Россия разворачивается строго назад и «обезнаучивается». Меняется мировоззрение масс, выстраиваются очереди к «поясам», вангам, крестам, экстрасенсам, святым и заряженным водам, мощам и иным чурингам.
Участь науки в обществе такого типа, конечно, предрешена. Да и на что она могла рассчитывать в государстве, ориентированном на те «ценности», что стоили жизни и свободы сотням ученых?
Хотя нынешняя позиция религии и заключается в аккуратном повиливании хвостом перед светской ученостью, поверить в искренность церкви можно только в том случае, если допустить, что она порвала со своей догматикой, историей, со своими авторитетами и самой своей сутью. А это не так.
