О глубоком провинциализме свидетельствует то, что министерские посты — точно так же, как и президентские и канцлерские премии — распределяются строго в соответствии с конфессиональной квотой.
О захолустной мелкотравчатости говорит тот факт, что кандидату на пост канцлера ставят в вину его внебрачное происхождение. О провинциализме свидетельствует «объяснение» оппозиционного духа студенчества стремлением к… дуракавалянию, шутовству и нигилизму.
О затхлой захолустности свидетельствует публичное обвинение оппозиционных литераторов в том, что они создают подпольную «имперскую писательскую палату»[106]. О захолустности свидетельствует и запрет пастору устраивать уличные протесты против решения своего руководства. О провинциальности свидетельствуют и обвинения в адрес профессоров в «оторванности от жизни», как толь–ко те начинают высказываться о политике. О захолустности свидетельствует и дисциплинарное взыскание в адрес депутата бундестага за то, что в его журнале публикуется статья, в которой автор высказывает сомнение в существовании геенны огненной. О захолустности говорит и запрет светского правительства критиковать умершего папу римского. И отказ — на основе «доктрины Гальштейна» — признавать сам факт существования государства с населением 17 миллионов человек, занимающего пятое место в Европе по промышленному производству[107]. И наконец — реакция Бонна на Московский договор о запрете ядерных испытаний: панический испуг перед возможным признанием ГДР.
Посмотрите на нас после 17 лет правления Аденауэра. Вот как мы выглядим: хорошо откормленные и ничего не знающие, объегоренные и довольные этим, создавшие хомячьи запасы на случай войны и не понимающие, что эта война лишит нас всех жизни. Утешаемые в связи с ростом квартплаты тем, что у нас не отнимают детские пособия. Надежно защищенные христианскими добродетелями и сытостью от коммунистических соблазнов, оплакивающие погибших у Берлинской стены, но при этом отчаянно сопротивляющиеся любым попыткам путем переговоров облегчить жизнь людей по обе стороны этой стены.
Эра Аденауэра была мрачным временем. Преодолеть ее, справиться с ее наследием означает: тщательно изучить эту эру, описать ее, прокомментировать, пересмотреть ее — и затем сделать всё совсем по–другому, не так, как ОН захотел, придумал и реализовал.
Сборник «Эра Аденауэра. Выводы и перспективы». Франкфурт–на–Майне, 1964
