Савенков выдержал паузу.
— Вадим, что технари говорят? Радиус приема, изготовители прибора, отпечатки?
— Отпечатки Бялкина есть. Но это все. Изготовление промышленное, сделано в Бельгии. Прием до ста пятидесяти метров. Желательно по прямой.
— То есть без домов на пути сигнала?
— Да. Так точно.
Савенков схватил лист бумаги и начал рисовать карту района, где располагался офис Павленко.
— Я понимаю тебя, Сова, — начал Дибич мрачным голосом. — Но это не пройдет. Сто пятьдесят метров — радиус, триста — диаметр. Там до сотни домов. От Лубянки до Бульварного кольца.
Даже искать таким образом не стоит. Какие мысли у технарей, Вадим?
— Они говорят, что у этих приборов аппаратура может принимать до сорока сигналов одновременно.
— То есть запас мощности порождает соблазн расширить сеть клиентов. И раз эти жучки ставил телефонист, то он мог и к другим приходить.
— Да, Анатолий Михайлович. Ребята уже работают, они устанавливают заявки фирм по участку Бялкина за три-четыре последних месяца, уточняют адрес и наносят его на карту.
— Интересная картинка может получиться. Он ведь сам мог отключать в нужных фирмах телефоны, а потом сам их чинить. С жучком в кармане. Где Павленко? Он своих соседей хорошо знает?
— Не трогай его, Дибич. Сергей и так нервничает.
Однако Павленко не очень переживал. Он уже сидел в комнате, где жена Дибича подала ему борщ с пампушками и с рюмкой водки!
Утром в понедельник Раиса Павловна собиралась в Москву. Она готовилась к важному звонку.
Раиса была довольна собой. Она придумала им простую и надежную проверку.
Сегодня она Не будет звонить из Химок. Вчера она сделала эту ошибку. Это было глупо — звонить из автомата рядом с домом. Но ей необходим был этот звонок. Она места себе не находила с субботнего вечера.
То, что какие-то люди в офисе Паука начали искать микрофоны и готовились к их ликвидации, ее заинтересовало, но не удивило. Панин предупреждал о такой возможности.
Но последняя фраза поразила. Последняя фраза перед тем, как умолкли все микрофоны.
Он так и сказал ей: «Вы работаете на преступную группировку».
Она понимала, что это сказано именно для нее. Лично для нее.
Голос у парня был молодой, спокойный, доброжелательный. И без тени сомнений или угроз. Ей показалось, что она знает этот голос и знает в лицо этого человека. Перед ней стали мелькать образы из старых фильмов о милиции. Молодые положительные герои, высокие, спортивные, справедливые. Это был их голос, их общий голос.
