– Папа!
Есть!
Я закрываю глаза, потому что осознаю всю степень собственной низости. Возвращаюсь. То, что со мной выделывает эта социальная система… Никогда ей не прощу. Ладно, я вывалялся в грязи, я низок и гнусен, но взамен пусть бог системы даст мне то, что я заслужил. Пусть позволит мне вернуться в строй, вернуться в мир, снова стать человеческим существом. Живым. И пусть даст мне эту работу.
У Матильды слезы на глазах.
– Сколько именно тебе нужно?
– Двадцать пять тысяч.
Дело сделано, конец истории. Остальное – организационные вопросы. Матильда ими займется. Я выиграл.
Пропуск в ад мне гарантирован.
Могу вздохнуть свободно.
– Ты должен мне пообещать… – начала она.
Она видит во мне такую готовность, что не может удержаться, чтобы не послать улыбку.
– Могу поклясться в чем угодно, рыбка моя. Когда ты должна подписать?
– Точную дату не назначали. Месяца через два…
– К этому моменту я все верну, зуб даю…
Я делаю вид, что щелкаю по зубу.
Она замялась:
– Видишь ли… я не хочу ничего говорить Грегори, понимаешь? Поэтому я очень надеюсь, что ты…
Но прежде чем я успеваю ответить, она хватает свой мобильник и начинает набирать номер банка.
Вокруг нас молодые ребята орали, толкались, с удовольствием ссорились, пьяные от радости жить и желать друг друга. Для них вся жизнь сводилась к огромному обещанию счастья. И мы здесь, среди них, моя дочь и я, стоим, даже не пытаясь коснуться друг друга, нас раскачивает волна восторгов этой юности, уверенной, что им все уготовано. Внезапно Матильда показалась мне не такой уж хорошенькой, словно увядшей в своем платье, тоже не таком уж шикарном, скорее обыкновенном. Я поразмыслил и понял: в этот момент моя дочь похожа на свою мать. Потому что она боится того, что делает, потому что ситуация, в которой оказался отец, истощила ее способность к сопротивлению, Матильда кажется словно выцветшей. Даже ее элегантный наряд вдруг стал похож на поношенную кофту.
Она разговаривала по телефону. Послала мне вопросительный взгляд.
– Да, наличными, – подтвердила она.
Занавес. Она приподняла бровь, глядя на меня. Я прикрыл глаза.
– Я могу приехать к вам в семнадцать пятнадцать, – сказала она. – Да, понимаю, двадцать пять тысяч наличными – это много.
Банкир пытается чинить препятствия. Он любит свои деньги.
– Покупка состоится не раньше чем через два месяца, как минимум… За это время… Да, никаких проблем. В пять часов, да, отлично.
Она закончила разговор, явно страшась, что совершила нечто непоправимое. Дочь похожа на меня. Побитая.
