Воровские истории города С | страница 59

Лейтенанту, что расследовал дело, только того и надо было. Вмиг организовал им встречу — чтобы договорились о размере компенсации и забрали назад заявления. (Никита еще похлеще телегу накатал: чуть ли не убить его эти двое — «бандитская шайка» — затеяли. Убить, квартиру ограбить!) Почитав его встречное заявление, Нина увидела, на кого напоролась. Честь, совесть, достоинство — о них Никита и не слышал. На вид мужичок-боровичок, а нутро гнилое. Когда Нина позвала его отойти в сторону — расписку написать, не пошел: боялся, как бы не побили Нинины защитники. Трус, трясущийся, мерзкий трус. Только баб бить. А у Нины защитников никаких, кроме родного государства, не было…

Не стала Нина с ним вязаться. Забрала заявление. И без нее Никиту накажут — да так, как и не снилось. Видеть она его не могла, и Николая Петровича тоже. Стыдно. Стереть все из памяти, как нелепый эпизод…

Зато Никита (как оказалось, работник предприятия «Арктика»), узнав ее адрес из заявления, в покое ее не оставлял: приходил с угрозами, просьбами — отказаться даже от той мизерной контрибуции (600 рублей), которую она на него наложила (семью пожалела, очень о семье плакалкся громила, о детях). Ровно год обещанных денег от него ждала. Когда через год Никита принес триста рублей и сказал, что больше не даст, этого для нее и то слишком много, Нина деньги взяла и попросила его навсегда исчезнуть с глаз. Мерзко одно его присутствие было: организм сам словно воспроизводил всю ситуацию вновь…

Свой долг перед собой она исполнила— наказала разнузданного хулигана и скрягу хотя бы рублем. Но вот деньгами воспользоваться не смогла, хотя и очень в те времена в средствах нуждалась. «Все-таки они тебе такою кровью достались… Именно поэтому!» — думала она, даже не смяв бросая деньги в помойное ведро.

В этот день Олег Баевский взял на работе отгул: был намечен семейный поход на кладбище, на могилу отца, который погиб ровно двадцать лет назад. Олежке тогда было девять лет. Отметив скорбную дату, с кладбища Олег, расставшись с матерью, направился к товарищу еще со школьной скамьи, Диме Власову. У того тоже был повод для выпивки: через неделю он официально регистрировал отношения с фактической женой, которая уже носила ребенка и была на пятом месяце беременности. Пришел конец холостяцкой жизни, выбор был сделан, и его требовалось «спрыснуть».

После «мальчишника» друзья разохотились и пошли дальше, к Борису, где уже просто так нагрузились пивом. Домой возвращались не так уж поздно: около одиннадцати вечера. Оба побаивались нагоняя от жен. Олег провожал Дмитрия, потому что было по пути.