— Это не обсуждается, Кагг, я забираю ее.
— И куда же, позвольте спросить?
На пороге возник ректор Янир.
— Не секрет, господин ректор. Домой.
— К кому домой? — Снова встревает Кагг.
— Ко мне, к НАМ!
— Нет никаких ВАС, магистр Вирт. Она студентка, Вы не забыли? — Ректор Янир поднимает руку. — И позвольте Вам напомнить, что Вы под следствием, магистр, и обвиняетесь в нападении на нее с применением боевого заклятия… Кончай дурить, Вирт, даже с твоими связями тебя не отмазаться, если ты сейчас заберешь ее.
Вирт нервно дернулся и прижал девушку еще сильнее, так что она тихо вскрикнула. Он застыл в панике, не сводя с нее взгляда и, наконец, додумался ослабить хватку.
— Ладно. — Он обреченно опустил голову. — Тогда пусть кто‑то все время будет около нее… Если нужно я заплачу. — С вызовом добавил он.
— Не нужно, магистр. — Осадил его ректор. — Это и так, само собой разумеется. Целительница Клея позаботится о ней.
Я проснулась с жуткой слабостью, сил не было даже на то, чтобы поднять руку. Было ощущение, что я переболела по меньшей мере моровой лихорадкой. Вот же ж гад какой этот магистр Вирт. Запустить в меня боевым заклятьем. Счастье мое, что учитель Кагг успел вовремя, иначе я бы вряд ли очнулась.
Пить хотелось неимоверно, но горло было такое сухое, что я не могла произнести ни слова. Я попыталась облизать губы и застонала.
— Минари? Очнулась? Ну, слава всем Богам и Богиням! Как ты, пить хочешь?
— Угу. — Промычала я.
Целительница помогла мне сесть и поддерживая помогла напиться.
— Госпожа Клея?
— Да деточка.
— Спасибо… Я в лазарете?
— Да.
— Давно?
— Четверо суток.
— Так долго? А что случилось?
— Сейчас уже не важно, главное ты в полном порядке. Тебе потом ректор Янир все расскажет.
— Госпожа Клея, а можно я сегодня здесь еще останусь, а то у меня комнаты сейчас нет.
— Да, оставайся, конечно. Ты вообще можешь тут еще, по меньшей мере, три дня быть — ректор Янир тебя от занятия до конца недели освободил.
— Я Вас люблю, госпожа Клея, — с благодарностью прошептала я, снова проваливаясь в сон.
Спала я как сурок. Госпожа Клея говорила, что рядом со мной можно было из пушки палить, и то я бы не проснулась. Но это был целительный сон, после него я проснулась совсем здоровая, правда слабая как котенок, но это не мешало мне хвостиком ходить за целительницей и канючить какую‑нибудь работу.
— Ну, я так совсем со скуки умру.
— Если здорова, марш на занятия.
— Не пойду, — упиралась я, — у меня первый раз в жизни освобождение, дайте отдохнуть.
