То что он делал не было описано ни в одном из учебников, он и сам узнал об этом случайно, только потому что в свое время ему пришлось воевать на оркской границе. Жена их командира, леди Бианка умирала от отравления ядом, которым орки обильно смачивали свои стрелы. Она неосторожно поднялась на стену, когда дозорный еще не успел как следует проверить периметр и одна из выпущенных орками стрел сумела зацепить ее, слегка оцарапав руку. Через сутки Леди Бианка впала в кому и, казалось, что помочь ей уже невозможно. К счастью, разведывательному отряду которым руководил Вирт, удалось захватить в плен молодого орчонка, вернее орчонку — переодетую в мужское платье ветреную дочь знаменитого оркского шамана КырГрыга. В ту же ночь он отправился обратно в стан орков, сумел незаметно пробраться в шатер шамана и предъявить ему ультиматум, или он дает противоядие или его дочь тоже умрет.
Оказалось, что противоядия не существует, но шаман знал другой способ, которым можно было попытаться вернуть леди Бианку, пока она окончательно не ушла за грань. Он заключался в том, что маг должен был связать две ауры — свою и ту, что балансировала на грани и потом попытаться вытащить ее оттуда. Правда шанс на то, что ауру получится вытянуть, был небольшой и зависел от того насколько далеко ушла аура за грань и насколько сильной была аура того, кто ее пытался вытащить. Также идеальным было, если это были ауры двух близких людей, — таким аурам было легче услышать друг друга и объединиться. Ведь главная сложность была в том, что не всякая аура позволяла в нее проникнуть и связывания просто не происходило. Была и вторая проблема, она появлялась, если аура умирающего была сильнее, тогда был риск, что она наоборот перетянет ауру пытающегося ее спасти мага на ту сторону грани и тогда оба погибнут.
Вы когда‑нибудь умирали?
Мне казалось, что человек, который уходит за грань, перестает испытывать любые чувства: боль, страх, холод — любые. Я ошибалась. Мне было больно… и холодно,… а еще темно. Но больше всего мне было страшно. Я заблудилась. Я не понимала, где я нахожусь и куда мне идти. А потом мне приснился сон — наверное, самый красивый сон в моей жизни; мне приснились звезды — миллиарды звезд. Это точно был сон, потому что в нем я тоже была звездой. А потом я стала гаснуть, и это было ужасно — я стала такой тусклой, что моего света уже даже не хватало, чтобы освещать себе путь.
— Минари? Где ты, Минари?
