- Ну не то чтоб совсем же не росло. Она у меня будет небольшая, но ладненькая. Как раз такая чтоб твой кран вверх повернуть.
- Тьфу, баба она и есть баба... Вот вырасту, поглядим еще кто-кого.
- Да уж поглядим. - Лукаво улыбнулась она.
***
- Деда, - спросил я тем же вечером, когда мы проводили гостей, - у тебя эта Альда никаких секретов сегодня не выпытала?
- Каких-таких секретов? - Удивился дед. - Чего это ты спросил?
- Не знаю каких. Мне вот Русанка сказала, что они у нас все секреты выпытать могут.
- Понравилась тебе Русанка?
- Хвастливая, задается много, и в Перуна не верит.
- Это да. Ну а вообще?
- Когда гадости не говорит, так ничего, терпеть можно.
- Хм... А знаешь зачем я Русанку и тетушку Альду в гости пригласил?
- Чтобы с Путаной свой водопроводный кран тренировать.
- Бхе-кхе... Мда, мы с путаной Альдой старые знакомые... Но была еще одна причина.
- Какая?
- Понимаешь. Я не хочу чтобы ты вырос зашоренным.
- Это как?
- Ну, в свое время когда люди ездили на конях, то одевали им на глаза шоры - это такие пластинки, которые позволяют коню глядеть только вперед. С такими шорами конь не видит что у него по сторонам, поэтому бежит куда направят, пока человек не задаст ему поводьями другое направление. Вот и я не хочу, чтобы ты таким конем был, кто бы потом не держал твои поводья. Хочу чтобы ты широко на мир глядел. Чтобы свою веру крепко держал, но и к вере и взглядам других терпимо относился. Есть ведь такие варяги, которые кроме своей веры и приказов старших ничего не видят. И прежде чем ты с ними познакомишься, я хочу чтобы у тебя вырос свой взгляд на мир.
- А ведь я еще ни одного варяга кроме тебя не видел, деда, - внезапно осенило меня.
- Увидишь, куда денешься. Но не уверен, что все из них тебе понравятся...
***
Возьмемся, однако, за древнегреческий, Мишук. - Решительно сказал дед.
- А зачем он мне?
- Затем, что в старину Латынь была языком для практического общения и войны, а греческий - для высокоумных бесед, духовных исканий, и выпендережа. Вот был такой римский дядька, Гай Юлий Цезарь, я тебе о нем как-нибудь поподробней расскажу. Так вот этот Цезарь короче однажды поставил себя выше коллектива, зазнался. Ощутил, так сказать, головокружение от успехов. Коллектив ему не простил, подобрался к нему гуртом, и ножами затыкал. Цезарь-то смотрит, среди прочих его друг Децим Брут тоже энергично ножом тыкает, удивился так неприятно, и говорит, мол - и ты, Брут? А тот ему в ответ - и я, Цезарь. Цезарь от обиды на друга и умер... Так ты заметь, Мишка. Говорят, хоть и был Цезарь гордым римлянином, а свое предсмертное "и ты Брут" произнес на греческом! Молодец мужик, - ведь помирал уже, а все выпендривался...
