— Погодите, мисс Волков, — голос Симмонса. — Вам придется дать нам кое-какие разъяснения.
— Я ничего не…
Лера? Почему Лера?
Становится настолько тихо, что я слышу, как в коридоре две женщины (медсестры?) ведут неспешный разговор, не повышая голоса. Слов не разбираю и не могу понять, ведется разговор вслух или в верхнем мысленном режиме. С этим у меня всегда были проблемы: чтобы понять, говорит человек или думает, мне нужно видеть собеседника… Недостаток легко устраним, мама в свое время хотела отвести меня к логопеду, но я уперся, мне было хорошо в своем неведении, мне доставлял#удовольствие угадывать, не глядя. В половине случаев ошибался, но детские эксперименты с угадыванием привели меня в седьмом классе к решению серьезно заняться теорией вероятности и принципами биологической индукции. Биологию я быстро забросил, идей слуховой телепатии показались мне примитивными (так и есть — сейчас слуховая телепатия наукой не признается, биологи согласились с химической теорией переноса), а математика увлекла.
О чем я думаю? Почему вспомнился эпизод из другой идентичной реальности, и я не уверен, что из той, где был недавно? Если я не умею управлять собственной памятью, всеми ее ветвями, как я могу быть уверен, что правильно определяю тензор перехода?
Всплеск воспоминаний на несколько мгновений вытаскивает меня из реальности, и следующая реплика — ее произносит Гардинер — представляется неожиданной.
— Валерия, — давно я не слышал, чтобы дочь называли полным именем, — нам действительно надо разобраться. Иначе…
— Иначе — что? — с вызовом спрашивает Лера.
— Я сказала Остину, — голос миссис Куинберн, — что вызову полицию, и пусть комиссар или кто там у них будет в этом деле разбираться, задает свои вопросы.
— Вы!
Это Лера? Алена? Кейт? Возглас раздается с нескольких сторон…
— Мисс Волков, — продолжает гнуть свою линию Симмонс, вы же понимаете, что шантаж…
Шантаж? Лера?
Кажется, она вырывается из объятий матери, и я слышу… Мне кажется… Звук пощечины. Или… Нет, точно.
— Спасибо, — сдавленным голосом произносит Кейт. Обе ее руки лежат на одеяле, она шумно вздыхает, а запах ее духов становится более резким и, я бы сказал, громким, если это слово применимо к запаху. Волнение усиливает действие некоторых новомодных духов.
Лера ударила Кейт? За что?
— Вранье все это, — говорит Лера. — Гадость.
— Конечно, — соглашается Кейт и сцепляет пальцы: ладони ее по-прежнему лежат на одеяле и давят мне на грудь, но теперь они вместе, эти ладони, мне передается волнение Кейт, мне даже кажется… может, я ошибаюсь… если это мои фантазии, то очень отчетливые… понимаю, обрывками, отдельными словами мысли Кейт. Такое случалось только тогда, когда мы с Кейт были вместе, становились единым целым, к телепатии это не имеет никакого отношения, всего лишь родство душ… Почему-то мысли собственной жены я не воспринимал никогда. Мне кажется — и не хотел.
