Или я чего-то не понимаю?
«Господи, просвети и наставь меня, я, кажется, не выключила свет в кладовке, миссис Хадсон будет сердиться, ты не позволил мне услышать Мэг и Томми, приду опять, а может, все-таки выключила… Доктор Гардинер, как он смотрел на его жену, а она, сказать Кэролайн?.. Нет, все-таки выключила…»
Миссис Куинберн пожимает мне пальцы — каждый отдельно, будто пересчитывает, — и поднимается. Слышу, как открывается и закрывается дверь, щелкает собачка в замке.
Я остаюсь со своими мыслями.
Разумный наблюдатель, имеющий цель, в отличие от неразумного, цели не имеющего, способен преобразовать скалярные стохастические функции перемещений в векторные, причем размерность вектора зависит от числа размерностей рассматриваемых пространств. И направление вектора перемещения определяется целью.
Моя цель — не допустить, чтобы консилиум позволил Гардинеру применить «прогрессивный метод лечения». Более широкая цель — чтобы между Аленой и Гардинером не было ничего, кроме уважения жены больного к лечащему врачу.
Перемещаясь между идентичными мирами, я интуитивно выбираю направление, ведущее к цели. С каждым перемещением я приближаюсь к группе ветвей, в которых консилиум отвергает предложение Гардинера.
Я могу управлять событиями? Нет, лишь собственным выбором. Могу выбирать идентичную реальность, обладающую максимальной вероятностью приближения к целевому миру. Знаю, что это так, но пока не могу доказать.
А если я все-таки ошибаюсь?
Мне страшно. Случайны перемещения или нет?
Почему я ощущал мысль миссис Куинберн (если это была мысль, а не тихий шепот), только когда она держала меня за руку? Переместился ли я из моего мира, где телепатии не существует, в идентичную реальность, где мысли передаются через физический контакт? Следующее перемещение — в мир, где телепатия всеобщее свойство организмов?
Пытаюсь вспомнить, что я знаю об этом мире. Я должен помнить, как вспомнил Кейт и наши с ней отношения. Должен вспомнить, могу ли общаться телепатически с Аленой и Лерой — если могу, то отношения между нами должны были складываться совсем иначе, чем в моем мире.
Я могу вспомнить, поскольку жил здесь всегда, я здесь родился и помню, как мама, рассказывая мне сказку на ночь, рисовала персонажей в моем воображении. Сказки она сочиняла на ходу, произносила первое слово, понятия не имея, каким будет второе, и всегда у нее получалось замечательно. Ново и увлекательно.
Вспоминаю Алену — как мы бежали под дождем от электрички через лесок к даче ее дяди, от которой у нее были ключи. Хохоча, промокшие, мы ввалились в прихожую или, как ее называла Алена — сени. И я видел желание не в ее взгляде, но в мыслях, которые она и не старалась скрыть…
