С Седовым он познакомился вечером второго дня войны, когда тот пришел в артмастерские 333 полка ознакомиться с тем как идут дела с ремонтом и освоением трофейных машин.
Немцы сравнительно недавно закончили очередной артналет, и народ снова занялся обслуживанием техники. К обстрелу уже привыкли. В мастерские через окна и ворота периодически залетали осколки снарядов и мин, выбивающие из кирпичей крошку. Только часть бойцов начала уборку наиболее крупных осколков, как в каземат в сопровождении нескольких бойцов зашел высокий, спортивного вида лейтенант в форме НКВД. Николая он показался знакомым. Уже потом пришло на ум, где он его видел, почти каждый день мимо их казарм пробегали по нескольку раз в день бойцы во главе с ним. Но тогда он был форме пехотинца, в принципе какая разница, во что одет главное, чтобы человек был хороший. А раз он среди тех, кто в крепости значит, лейтенант такой и есть. И что самое интересное был он опрятен, выбрит и с чистым подворотничком. Свежий и фасонистый такой весь. На руках тонкие кожаные перчатки. Автомат на плече. Фуражка с синим верхом новая. Форма тоже новая практически не ношеная. Хоть бы где пятно посадил. Так ведь нет. И это в крепости, где постоянные обстрелы пыль, грязь, кровь, гарь от пожарищ и практически полное отсутствие лишней воды. Чистюля, одним словом. Не то, что они грешные - все в копыте, смазке и масле. Помыться и почиститься было некогда, не то, что выспаться. Даже лейтенант руководивший работами по восстановлению самоходок был таким же и мало чем отличался от остальных. А тут такой образчик чистоты и власти. Взгляд уж у лейтенанта был требовательный и оценивающий.
Лейтенанты поздоровались. Знакомыми оказались. Седов, отказавшись от сопровождения, прошелся по мастерским, а затем, подойдя к машине Козлова, посмотрел, как бойцы обслуживают технику. Забрался в боевое отделение. Поинтересовался наличием боекомплекта и подбором экипажа. На немецком поговорил с пленным. Хельмут - раненый немецкий механик с одной из машин услышав родную речь даже встать, пытался. И это с его ранами ног. Когда это не получилось, принял лежа почти строевую стойку. А ведь до этого никаких "авторитетов" не замечал. Даже Ивана Дорохова - сержанта из саперов, особо в грош не ставил. Все делал мину на физиономии, когда тот с ним говорил. А тут весь из себя строевого солдата изобразил. Слушал с почтением, гавкал в ответ что- то и довольным был, когда лейтенант ему пачку их дрянных и вонючих сигарет отдал.
