Прю переступил с ноги на ногу и глубоко вздохнул.
— Я боялся, что вы захотите, чтобы я выступал за команду, сэр, — сказал он. «Ну вот и все, — подумал Прю, — теперь все сказано». Он почувствовал облегчение.
— Конечно, — сказал Холмс. — А почему бы и нет? Мы с радостью используем такого человека, как ты. Тем более что у тебя полутяжелый вес. У нас как раз таких и не хватает. Если мы в этом году проиграем на чемпионате, то только потому, что проиграем в полутяжелом весе.
— Но я ушел из двадцать седьмого полка как раз из-за того, что бросил бокс, сэр, — сказал Прю.
Холмс понимающе взглянул на Уордена, на этот раз как бы показывая, что теперь, после этого признания, он уже может поверить словам Прю. Потом он сказал:
— Бросил бокс? Почему же?
— А вы не слышали, что случилось с Дикси Уэллсом, сэр? — спросил Прю и почувствовал, как усмехнулся Уорден, складывая свои бумаги.
Холмс посмотрел на него широко раскрытыми от удивления глазами.
— Нет, — сказал он. — А что случилось?
Тогда Прю, крепко стиснув за спиной руки, рассказал ему, вернее, им обоим всю историю. И все время, пока он говорил, чувствовал, что все это не нужно, что они оба уже все знают, и все же ему пришлось разыграть роль, навязанную Холмсом.
— Плохо, — сказал Холмс, когда Прю кончил. — Теперь мне понятно, почему ты себя так чувствуешь. Но ведь такие вещи часто случаются. Когда дерешься на рпнге, нужно допускать такую возможность.
— Это и есть одна из причин, по которым я решил прекратить драться на ринге, — сказал Прю.
— Но с другой стороны, — голос Холмса стал теперь не таким уж сочувственным, — если так будут рассуждать все боксеры, то что же тогда будет?
— Нет, сэр, все не будут так рассуждать, — сказал Прю.
— Я знаю, — сказал Холмс, из его голоса исчезли последние капли сочувствия. — А что же ты хочешь, чтобы мы запретили бокс из-за того, что убит один человек?
— Нет, сэр, — начал было Прю, — я не говорил…
— Это все равно что прекратить войну из-за того, что убит один человек, — продолжал Холмс, перебив его. — Соревнование боксеров — это лучшее средство повышения морального духа солдат здесь, вдали от родины.
— Я и не хочу, чтобы бокс запретили, сэр, — сказал Прю, чувствуя абсурдность их разговора. — Но не понимаю, — упрямо продолжал он, — почему человек должен драться на ринге, если он не хочет?
Внимательный, изучающий взгляд Холмса становился все холоднее.
— И поэтому ты перевелся из двадцать седьмого полка?
— Да, сэр. Они пытались заставить меня продолжать драться.
