Походив немного по бору, особенно по тем местам, где обычно удавалось набрать молоденьких боровичков, он перебегает Маковский большак и углубляется в открытые им самим владения: бесконечные молодые сосняки и березовые рощицы с разливом цветущего вереска вокруг. Там можно было часами бродить, не встретив ни единой живой души.
Солнце продолжает висеть над лесом; небо синее, глубокое, лишь изредка проплывают белые облачка. Такие ясные, не слишком жаркие дни бывают только на склоне лета, когда природа словно бы выставляет напоказ свое удивительное безбрежье и очарование, неповторимость своих красок, причем выставляет гораздо щедрее, чем в любую другую пору года. Василь любит вересковое море и молодые сосняки за ощущение простора, которое они рождают в душе, за проникновенную музыку, как бы неслышно плывущую в окружающем просторе.
В тонких ветвях берез уже проглядывает позолота, под каждым деревом круг опавшей листвы; вересковый разлив излучает вокруг нежный сине-багряный отсвет; кое-где попадаются прикрытые мхом-лишайником песчаные плешины; молчаливо, будто прислушиваясь к самим себе, стоят среди вереска молодые сосенки.
Над головою бесконечная синева неба, а в сердце непередаваемая гармония, согласованность со всем этим вольным простором и его разноцветьем, его запахами и тишиной. Не отсюда ли и та проникновенная, беззвучная музыка, рождаемая землею и небом?
У Василя невольно возникает чувство, будто в каком-то другом мире, за пределами такого знакомого и родного верескового моря, он уже что-то подобное испытывал, переживал и оно, это знакомое, вновь вошло в сознание призрачным, полузабытым воспоминанием.
Что это? Возможно, зов предков, напоминающий о том, какая кровь течет в его жилах, говорящий, что далекие предки тоже бродили по этим удивительным просторам и испытывали то же, что сейчас испытывает он, Василь? А может, это только обман чувств?..
Василь идет и не может оторвать взгляда от окружающего пейзажа. То в одном, то в другом месте появляются, словно в сказке, березовые рощи, вскидывают ввысь кудрявые макушки одинокие сосны-семенники, затем снова тянется сосновое редколесье, темнеют прикрытые кое-где вереском выгары, громоздятся лесные буреломы. Их сменяют голые песчаные островки, на которых лишь изредка поднимаются невысокие сосенки, торчат редкие кустики вереска. И нет всему этому ни конца ни края.
Изредка попадаются грибы — старые, с темными или светло-желтыми шапками боровики; они надежно прикрыты пучками розового вереска. Пять-шесть таких красавцев, и у Василя уже половина кузовка.
