Живешь одним заводом и не замечаешь, как проходит весна. Оказывается, на березках уже листва… И сколько оттенков зелени, если сравнивать сосны и ели, березы и траву… Хорошо бы пойти в лес с ружьем, не думать о колошниках и мартенах… Поспать бы на мху… или выкупаться в Светлой… Впрочем, конечно, купаться еще рано.
Может быть, действительно пойти в лес и там выспаться? Позвонить об этом заместителю? Со времени промерзания Светлой и установки насоса на пруду, после десяти дней и десяти ночей, которые провел Степан без сна на льду, старый директор стал относиться к своему молодому помощнику лучше, сердечнее. Да, десять суток без сна!.. Трое суток до первого пуска воды по трубе… и еще семь суток после объявленного Степану выговора за срыв срока и остановку насоса, который он сам же и надумал установить…
Пришлось отлить и обработать новые патрубки…
И все-таки завод пошел!..
Теперь Степан стал другим – давал сроки «с запасом», а потому больше их не срывал.
Зазвонил телефон. Степан снял трубку.
Говорил директор Веков. Он требовал, чтобы Корнев немедленно явился к нему.
Не в привычке Векова справляться, спал ли главный механик… и не в правилах Корнева напоминать об этом.
Превозмогая головную боль, Степан Григорьевич пошел в заводоуправление.
Веков ждал его. Был он теперь в штатском, мирный.
– Ну, главный механик, славный механик! – встретил он его, выходя из-за стола и идя навстречу. – Кто старое помянет – тому глаз вон! За выговор «насосный» зла не имеешь?
– Не имею, товарищ генеральный директор, – сухо ответил Корнев.
Директор усмехнулся:
– Ну, давай руку, поздравляю! С правительственной наградой. С орденом «Знак Почета», которым наградила тебя Москва за пуск завода зимой… наградила по моему представлению.
– Орден? – удивился Степан.
– Да, брат! И выговор и орден – за одно и то же. В этом, так сказать, диалектика… Сумей понять. Выговор тебя кое-чему научил. Орден – тому признание.
– Признание?
– Да, Корнев, признание. Садись. Разговор серьезный. Инженерное образование ты получил, но знай – образование без воспитания как колесо без оси. Вот эту ось мы старались приладить к твоему колесу. И теперь…
Низенький директор вернулся на свое место за столом и уселся в вертящееся кресло. Степан сел на жесткий стул. В кабинете директора стояли только жесткие стулья с высокими неудобными спинками, как на железнодорожном вокзале.
– Признание, – продолжал директор, – и в первую очередь мое признание. Я приказал заготовить тебе документы. Поедешь в Москву.
