– Все последние данные автоматических станций говорят, что никаких марсиан быть не может. Нет там ни атмосферы подходящей, ни воды!
– Зато есть русла бывших рек и овраги, образовавшиеся при паводках.
– Куда же вода делась?
– Загадка, которую еще предстоит решить. Может быть, некая катастрофа изменила орбиту Марса, условия жизни на нем. И все живое должно было или погибнуть, или приспособиться к новым условиям.
– В том числе и разумные?
– Вот они-то скорее всего могли уйти в глубинные убежища с искусственно созданными условиями жизни.
– Ну и ну! – сказал полковник. – Опять марсиане?
– Расскажите, расскажите, – попросила девушка.
– Речь пойдет об обыденной встрече лет пятнадцать назад в скучной комнате с потеками на потолке и чернильными пятнами на столах в Центральном аэроклубе СССР имени Чкалова в Тушине, под Москвой. Мы мимо проплывем.
– Уж не марсианин ли до Тушина добрался?
– В тот день я дежурил в аэроклубе, как член бюро созданной тогда на общественных началах секции астронавтики. Нас тогда еще называли «лунатиками». Но мы стойко сносили насмешки, не подозревая, что очень скоро на нашей улице будет праздник: запущен будет первый в мире искусственный спутник Земли, а потом Юрий Гагарин с его незабываемой улыбкой шагнет в космос.
Я уже собрался уходить, когда заметил в окне «его». Я задержался, словно знал, что он идет ко мне. Что-то странное показалось мне в его походке или в нем… Это ощущение еще более усилилось, когда я увидел его вблизи. (Оказывается, он действительно шел ко мне!) Но дело было не в его маленьком росте и затрудненных, казалось бы, движениях, даже не в крупной шишковатой и совершенно лишенной волос голове… Меня поразил взгляд его больших умных глаз, измененных диковинными выпуклыми стеклами очков. Они приближали ко мне его миндалевидные, чуть печальные глаза, проникающие в собеседника, все понимающие…
Он положил на стол толстую рукопись и ласково посмотрел на меня, заметив, конечно, мой «легкий испуг».
«Нет, это не для литконсультации и не для печати, – сказал он. – Конечно, преждевременно говорить о межпланетных полетах и о составе экипажа кораблей. И все же мне хочется заручиться поддержкой вашей секции».
Передо мной стоял не юноша, с ним неловко было пошутить, нельзя было посоветовать ему овладеть науками, которые понадобятся исследователю планет. Непостижимым путем он понял меня и сказал:
«Я не астронавт, не геолог, не врач, не инженер. – Он чуть задержал дыхание. – Хотя мог бы быть каждым из них. Но все же я рассчитываю на поддержку, ибо мне необходимо… вернуться… на Марс».
