— Увы. Я даже побаиваюсь за дискету. Попадись она им в руки…
— Чем же ты им так насолил?
— Да всего лишь наступил на любимую мозоль.
Фиг он мне что расскажет. Добыла дискету — молодец, девочка, спасибо, а теперь заткнись и не приставай.
Я теснее прижалась к нему:
— Помнишь, ты рассказывал мне об одной замечательной бане? Вот бы сходить в такую, вдвоем…
— В эту уже вряд ли удастся. Как раз ее владельцу я хвост и прищемил, — усмехнулся Вадим.
— Это я поняла. Но ведь Мордвинов щедро тебе заплатил за спасение дочери? Может, бросишь все свои дела на недельку и свозишь меня куда-нибудь?
Он заерзал под одеялом:
— Обязательно, Милочка, только вот кое-что закончу…
— Тебе нужна от меня еще какая-нибудь помощь?
— Ты уже и так много для меня сделала.
— Я хочу сделать для тебя гораздо больше, — и я принялась медленно ласкать его, постепенно возбуждая. Сознание мое при этом работало, как часы. Недаром говорят, что все бабы подлые твари. Правду говорят, подлее бабы зверя нет!
— Ты настоящая амазонка, — переводя дыхание, счастливо улыбнулся Вадим, когда я наконец успокоилась, продолжая прижиматься к нему всем телом.
Я заглянула ему в лицо:
— Тебе понравилось?
— Когда женщина сверху, мужчина просто превращается в кусок масла и потихоньку тает. Я растаял полностью. А теперь спи, моя сладкая…
Через минуту он дрыхнул крепче, чем от дозы сильного снотворного.
Я приняла душ и, не выключая воду, присела на край ванны. Вадим собирается закончить какие-то дела. Видимо, подбивает бабки. А потом скорее всего отвалит навсегда. Возможно, не только от меня, но и вообще из России.
Мордвинов обещал ему пятьдесят тысяч баксов за спасение дочери. Владелец шикарной бани, по его словам, предлагал семьдесят тысяч за Юлино похищение. Если допустить, что Вадим провернул обе операции, он заработал сто двадцать тысяч «зеленых». Как минимум.
Это, конечно, не полтора миллиона, которые огреб Калиновский, но сумма все же неплохая. Для меня, например, это огромные деньги.
А теперь допустим одно маленькое логическое построение. В характере ли такого человека, как Вадим, удовольствоваться жалкими ста двадцатью тысячами, когда он знает, кто хозяин тех полутора миллионов?
Хороший вопросик, правда?
