Мы решили усилить охрану. Чекисты находились в доме вместе с Эктовым. Трое бойцов притаились по углам, и специальный дозор всю ночь кружил по пустырю. Мы с Котовским первые ночи почти не сомкнули глаз: по очереди проверяли подступы к селу и караулы. Кони наши стояли под седлами.
Вскоре у нас созрел план действий. Григорий Иванович предложил пустить среди местного населения слухи о том, что на Тамбовщину прорвался с юга, с Дона и Кубани, белогвардейский конный отряд под командованием казачьего атамана Фролова. (Этого атамана мы не выдумали: был такой в действительности, и с ним в свое время пришлось драться котовцам.) Далее, с помощью Эктова мы решили установить связь с Матюхиным, вызвать его вместе с отрядом из леса на «совещание о дальнейшем характере борьбы против Советской власти и объединении партизанских сил России» и одним ударом раздавить головку мятежников. Свой план мы переслали в Инжавино, а оттуда его срочно отправили в Тамбов, Тухачевскому. Спустя несколько дней мы с Котовским были вызваны к прямому проводу. Тухачевский, не упоминая, разумеется, фамилий и воинских званий, кратко и просто посоветовал:
— Ваше все понял. Трудновато, но выполнимо. Прежде всего, дисциплина. Меньше шума. Предусмотрите возможные помехи. Юго-восток обеспечен, внимание зеленому массиву… Все ли ясно? Вопросы будут?.. Ну, желаю удачи! Выполняйте! Все.
Дня через три мы отправились в поездку по окрестным деревням для установления связи с вражескими частями. Эктова, действительно, в здешних местах знали хорошо, и по его вызову вылезали из подполья крупные вожаки-связисты, которых мы бы без него не увидели. Присутствие Эктова отметало у них всякие подозрения, и они обещали обо всем известить Матюхина.
Встреча с Матюхиным становилась все более и более реальной, и нам пришлось уже вплотную заняться подготовкой к ней.
Мне нужно было срочно войти в роль тайного эмиссара эсеровского ЦК и подготовить «доклад», к которому, как говорится, ни один эсеровский комар носа не подточил бы. А ведь Матюхина окружали опытные эсеровские командиры и комиссары.
Я закрылся в одной из комнат и положил перед собой на столе походные тетрадки, в которые записывал все, что могло пригодиться в повседневной политической работе с бойцами и командирами бригады.
Что же мне было известно об этой партии — партии социалистов-революционеров?
Партией крестьянской мелкой буржуазии, мелкособственнической партией назвал Владимир Ильич эсеров, всегда отличавшихся половинчатой позицией. Главное их «преимущество» состояло в свободе от теории, а главное искусство — в умении говорить, чтобы ничего не сказать.
