В принципе как не имеющий нормального наставника, я должен был быть в конце списка вместе с такими же как я сиротами. Вот только бесконечные тренировки, в которых я благодаря невероятной выносливости и сверхъестественной регенерации добился ощутимых успехов, дали мне немало. Удивительно чего можно добиться, если организм заживляет микро повреждения тканей прямо во время тренировки, а если приложить к этому медицинские техники которые я все-таки выбил из Цунадэ... Неудивительно что по базовым физическим показателям я заметно превосходил всех в классе. Вот только техника и умение, если они отточены в должной мере, значат куда больше чем просто сила и выносливость.
Спарринги, из которых и состояли в основном занятия по тайдзюцу после полугода обучения, были вообще вещью интересной. Клановые, до этого тренировавшиеся лишь с теми, кто использовал тот же что и они стиль, встречались с пользователями других техник. Весьма действенный способ познать сильные и слабые стороны клановой системы ближнего боя. Те же, кто не имел опытных наставников вне стен академии, были вынуждены терпеть свою ничтожность и наивно пытаться разработать собственный стиль. Среди последних я был белой вороной, умение превосходно держать удар, невероятная регенерация, выносливость на уровне взрослого и поразительная для моего возраста физическая сила делала меня донельзя неприятным противником. Впрочем, мой топорный метод вести бой действовал лишь против тех, кто не освоил клановые техники в должной мере.
С собственным стилем было вообще глухо. Для его создания нужен огромный опыт схваток, и планомерная работа на протяжении десятка лет. Ируки мне в этом деле тоже особо помочь не мог, сам он осиротел во время нападения лиса, так что его тоже этому направлению учить было некому, да и не стремился он никогда стать хорошим рукопашником. Вообще в деревне был вроде как общедоступный стиль, Вихрь Листвы. Вот только его общедоступность была в том, что его приёмы расписывались в свитках, а учить по ним единоборства без наставника, всё равно, что учиться плавать по учебнику в пустыне. Но я не отчаивался, спарринги с пользователями различных техник давали мне бесценный опыт, и учили правильно реагировать на те или иные приёмы.
Особое удовольствие я получал от боёв с членами клана Хъюга. Этот клан имел особую генетическую аномалию, Бьякуган. Это глаза мутного белого цвета, в которых практически невозможно различить границу между зрачком и белком. Активированный Бьякуган, выглядящий, как вздутые вены вокруг глаз, даёт шиноби обострённое чувство восприятия, он позволяет видеть сквозь различные препятствия и создаёт, вроде бы, круговой обзор. Но самое главное - он позволяет видеть чакру и чакроканалы! Именно на этом и построен сильнейший стиль тайдзюцу нашей деревни, Джукен. Это переводиться как `мягкий кулак', это полное отсутствие жестких блоков, отвод ударов противника, плавные но при этом стремительные движения. Но самое главное в Джукене это жуткая разрушительная сила, кажущихся слабыми со стороны, ударов. С раннего детства членов клана Хъюга учат испускать чакру из пальцев, а благодаря Бьякугану, они видят чакроканалы и наносят им вред потоками чакры из рук. Вот и получается, полминуты спарринга, когда все твои удары как будто в воду были нанесены и у тебя серьезные внутренние повреждения. Поначалу практически все бесклановые дети требовали учителей научить их выпускать чакру из пальцев на манер Хъюг, не желая понять, что расположение чакроканалов очень индивидуально, лишь крупные, расположенные глубоко внутри тела каналы у всех одинаковы. Так что, не видя каналы, попасть по ним можно лишь с при немыслимой удаче. Говорят у некоторых особо талантливых Хъюг, Бьякуган видит не только чакроканалы, но и чакро поры, и тычок в них пальцем, испускающим чакру, может замкнуть целый участок системы циркуляции. Но такие мастера у Хъюг наперечёт и среди них нет никого, кто бы достиг такой детализации зрения ранее, чем в двадцатилетнем возрасте.
