– Неужели вы, дорогая госпожа Нарджис, за годы пребывания там не научились вызывать джиннов? – улыбнулся благодетель.
– Я пыталась, – простодушно созналась Жаккетта. – Лампу чуть до дыр не протерла. Но мусульманские джинны христианам не показываются.
– А ваш господин верил в джиннов?
– Шейх? – переспросила Жаккетта.
Благодетель кивнул.
– Шейх верил в свой шамшир. У него и прозвище было: Обладатель Двух Мечей. Господин маркиз, а если наш рыцарь и арабский воин столкнутся, кто победит?
Благодетель даже растерялся от такого неожиданного вопроса.
– А почему вы спрашиваете, милая госпожа Нарджис?
– Не знаю… – развела ладошки Жаккетта. – Просто вспомнила, как на моих глазах Господин одним взмахом снес человеку голову, словно дыню пополам разрубил.
– И я не знаю, – признался благодетель. – Все решает каждый отдельный поединок. Ведь смешно сравнивать, к примеру, благородного рыцаря и простого лучника. Но при определенных обстоятельствах конница бессильна против этого оружия простонародья, как случилось при Креси. А вы, госпожа Нарджис, раз уж разговор у нас зашел об оружии, какое считаете самым сильным?
– Подлость и предательство, – не задумываясь, сказала Жаккетта. – Вспомните ассасинов.
– Я не устаю вам поражаться… – заметил благодетель.
– Я и сама себе поражаюсь! – засмеялась Жаккетта.
– Так что же я должен вспомнить?
– Люди Старца Горы убивали безнаказанно по всему Востоку. Даже один из правителей наших крестоносных государств был убит ими. А все потому, что действовали они из-за угла.
Жаккетта говорила и радовалась, что благодаря долгим беседам с рыжим пиратом на лодке может теперь порассказать много интересного.
Но тут беседе пришел конец: возвращалась с верховой прогулки Жанна, о чем благодетеля предупредил слуга.
– Прошу прощения, госпожа Нарджис, – откланялся благодетель. – Разрешите, я вас покину. Боюсь, госпожа Жанна не одобрит моего здесь присутствия, узнав о цели моего визита.
– Я не скажу, зачем вы приходили, – успокоила благодетеля Жаккетта.
Благодетель, прижимая к груди книжицу с драгоценными сведениями, испарился.
Жанна, довольная прогулкой, даже не заметила, что в ее отсутствие в экипаже кто-то побывал.
* * *
На следующий день на конную прогулку выбрались практически все.
Поодаль от остальных ехал сам благодетель и прямо на ходу диктовал секретарю государственной важности письмо.
Бедный секретарь колыхался в седле, проявляя нечеловеческие чудеса ловкости при письме, и с грустью думал, разберет ли он потом свои же каракули, когда на привале придется переписывать все заново.
