Принцесса лилий | страница 5



Глава II

Поход в любую канцелярию, где нет знакомого лица, или записки от влиятельной персоны, или хорошей смазки колесиков любого дела в виде золотых кружочков, неизбежно превращается в тягучую, нудную процедуру.

Жанна никаких иллюзий на этот счет не питала и после первого посещения резиденции Его Святейшества даже не расстроилась.

В конце концов, из всего можно извлечь пользу. Пусть медленно вращаются зубчатые колеса церковно-чиновничьей машины – если это происходит в Риме, то можно и подождать. Вышивка, слава богу, закончена, а Великий город не даст скучать.

Сегодня же вечером надо принять ванну и смыть пыль, осевшую на нее, Жанну, за то время, пока она надрывалась за пяльцами. И достать из своего надежного хранилища – нижней юбки, где зашиты драгоценности, какое-нибудь новое украшение. Ведь в каждом монахе спрятан мужчина, иначе римские матроны не были бы так вызывающе красиво одеты!

* * *

В то же утро, когда Жанна первый раз посетила владения папы, у Жаккетты произошла встреча, о которой госпожа не узнала.

…Когда они поднялись на Ватиканский холм, Жанна, повинуясь внезапному порыву, решила исповедоваться и направилась в базилику Святого Петра[3], построенную, по преданию, на месте гибели апостола.

Жаккетта осталась на площади перед церковью.

Ее пугало обилие кругом лиц духовного звания, спешащих по делам или просто прогуливающихся. И пристальные взгляды в ее сторону.

Чувствуя смущение, страх и неловкость, Жаккетта, как в броню, машинально закуталась в свое белое арабское покрывало с головой, оставив только щелку для одного глаза, как учила ее госпожа Фатима.

Она даже не сообразила, что именно восточное покрывало и заставляло прохожих выделять ее из толпы.

В это время из ворот Ватиканской резиденции папы выехала кавалькада всадников, спешащих на соколиную охоту.

На руках у охотников, вцепившись в специальные перчатки, сидели невозмутимые соколы. Их маленькие головы были покрыты расшитыми колпачками.

Восточные одежды всадников поражали разноцветьем, как и роскошное убранство их коней.

Главный в кавалькаде – невысокий упитанный мужчина в светлых одеждах и тюрбане – сидел в седле с царским достоинством. Лицо его было надменно и непроницаемо.

Открыв рот, Жаккетта смотрела на их приближение. Она дала бы голову на отсечение, что это мусульмане: турки или арабы. Но в Ватикане? В столице христианского мира?! Без оцепления стражи с мечами наголо?

Главный всадник смотрел вперед, но видел ли он дорогу? А может, он видел вместо Рима другой город, не менее большой и великолепный?