Кроуфорд надеялся, что к вечеру посылка будет у него в руках.
Пассивное ожидание для Росси было невыносимо. Он отдал несколько самых необходимых распоряжений и выехал к Кроуфорду. Сейчас от успеха или неуспеха миссии Кроуфорда зависела жизнь девочки.
Майкл чувствовал себя обиженным. Еще немного, и можно было бы смело использовать его препарат, в конце концов, его можно вводить больной хоть сейчас, но Росси, конечно, отдаст предпочтение препарату, пришедшему в посылке. Ведь тот уже якобы проверен в клинических условиях.
Телефонный звонок прервал невеселые мысли Майкла.
— Я так рада вас слышать, — узнал он низкий голос Медж. — Мне кажется, что мы с вами не встречались целую вечность… Я готова принять любое ваше предложение. Диктуйте время и место встречи…
— Знаете, Медж… У нас здесь такая сейчас обстановка…
— О чем вы говорите, боже мой…
— Вы, должно быть, забыли… Я вам рассказывал о девочке… очень больной девочке…
— Да, помню, как же… так что, она умерла?
— Что вы, Медж, нет… Мы стараемся…
— Скажите прямо, вы не хотите сегодня меня видеть?!
— Хочу… Очень хочу… Но…
— Так в чем же дело? Бросьте все. Я жду вас…
— Это не так просто, Медж… Прошу позвонить мне через час. Может быть, мне удастся…
Ударом грома прозвучала брошенная на рычаг трубка.
Капельки пота выступили на лбу Майкла, к спине прилипла рубашка. "Как быть? Пойти к ней? А вдруг его услуги понадобятся Росси?.. Как он посмотрит в глаза отцу?.. Что о нем подумают Росси и Кроуфорд?"
Майкл несколько раз отрывался от микроскопа, подходил к двери, брался за ручку, затем снова возвращался к микроскопу. Ведь Росси, уходя, ничего ему не сказал. Если бы он был нужен, Росси бросил бы хоть одну фразу.
Решительно сняв белый халат, Майкл подошел к зеркалу и начал поправлять галстук.
Солидад отходила от постели дочери только для того, чтобы посмотреть через окно на улицу, — не появится ли машина Росси. С той минуты, как ей сообщили по телефону, что Кроуфорд напал на след посылки с препаратом и что Росси выехал к нему, она поняла: это последняя надежда. Джен с каждым днем становилось хуже. А сегодня она даже не могла подняться, с постели.
Длинными бессонными ночами к Солидад подкрадывались предательские мысли: не зря ли она мучает девочку? Может быть, в самом деле нет никакой надежды на спасение, и все, что она делает, только увеличивает продолжительность агонии?
Тонкие, худенькие ручки Джен лежали на белом пододеяльнике почти без движения. Личико стало еще меньше, черные тени длинных ресниц падали на щеки. Только неглубокое, частое дыхание девочки говорило о том, что организм все еще борется.
