— ?
Саяма подошел к стойке, и в то же время кофейный аромат ударил ему в нос.
Поместив свой пакет из магазина на стойку, он заметил фотографию, лежащую на горе документов и книг.
То оказалась большая черно-белая фотография в деревянной рамке. Она была старой, запятнанной, и угол сморщился из-за расширения. Левая сторона, скорее всего, находилась слишком много на свету, потому что она выглядела так, словно ее покрывал белый туман.
— Она чересчур поблекла, чтобы что-либо разглядеть…
— Похоже, она уже была в таком состоянии, когда мой предшественник ее обнаружил.
— В таком случае, уже слишком поздно. …Это памятная фотография, сделанная где-то в горах?
Местоположением являлась какая-то гора. На фоне также виднелось небо, с лесом и степью немного ниже.
На сохранившейся половине фотографии просматривались около десяти человек. Некоторые оделись в военную униформу, другие носили самуэ[3] буддийских монахов, прочие были в альпинистском снаряжении. Среди группы людей находилось несколько женщин.
Зигфрид поставил на стойку чашку для Саямы.
— Это времен Департамента Национальной Безопасности. После фотосъемки мы дискутировали, кто из нас больше всех походит на злодея. Позже ее оставили здесь в качестве украшения, ибо иначе это место выглядело бы слишком мрачно, но я и помыслить не мог, что она все еще находилась тут.
— И кого, в конечном счете, посчитали наиболее похожим на злодея?
— Мне запрещено раскрывать эту информацию по условиям Пути Левиафана.
— Выходит, Вы не хотите рассказывать мне, — со вздохом произнес Саяма.
Но в то же время он почувствовал в левой стороне груди внезапный трепет. Он поднес туда правую руку и задумался о причине.
Он тут же осознал почему. Если это — памятная фотография Департамента Национальной Безопасности…
— …Где стоит мой дед?
— Рядом со мной. Вы его не узнаете?
Саяма выискивал изображение Зигфрида, которое увидел в прошлом незадолго до этого, но, к сожалению, самая середина фотографии была слишком запятнанной, чтобы хорошо ее разглядеть. Едва он это осознал, давление в его груди ушло, подобно убывающей волне.
Он тяжело вздохнул.
И тут же его глаза замерли на месте. Он узнал одежду одной из фигур на черно-белом изображении из прошлого.
В центре заднего ряда кое-кто повернулся спиной к камере. Саяма узнал человека, взиравшего в небо, как первооткрывателя Бабеля, которого видел во сне. То был однорукий старик.
Зигфрид заметил его взгляд и сказал:
— Это Тэнкё-сенсей. …Он основал эту школу. Он говорил, что потерял руку во время Русско-Японской Войны.
