— Не волнуйся об этом. Да не волнуйся ты об этом. Это случилось под влиянием момента. И это было десять лет назад.
— Но десять лет назад будет значить…
— Я была тогда молода. Я и сейчас довольно молода, если подумать.
Рёко выговорила последнее предложение с особым нажимом, продолжая взирать на кастрюлю. Она неожиданно перемешала содержимое горшка палочками для приготовления еды. Поднялся пар, разнеся аромат соевого соуса и сахара.
— Я влюбилась в отца молодого господина. Но во время спасательной операции того Большого Кансайского Землетрясения его отец погиб. И потом его мать взяла его и… — Она кивнула. — В то время его дед полностью ударился в работу, поэтому молодой господин впал в депрессию. И потому… ну, ты понял суть.
— У Саямы-куна правда была депрессия?
— То была отрицательная реакция на случившееся. После смерти отца, он был очень привязан к своей матери, но его мать зачастую ему твердила, как надеется, что он что-что однажды свершит. Но это не было обещанием. Мне кажется, это простые материнские надежды на своего ребенка. Но… — Рёко запнулась и сделала паузу перед тем, как продолжить. — Комната, в которой он оставался со своей матерью, до сих пор стоит закрытой.
— …
— Но молодой господин действительно мальчик. Он пытался взять на себя ответственность со мной. Но он умный, и поэтому кое-что понял.
— Что же это?
— Он понял, что я этого не хочу.
— Значит…
— Мне кажется, он думал, что от него никто ничего не ждет. И вот почему он всегда хотел суметь что-то однажды сделать.
И…
— Я многовато говорю?
Секунду подумав, Синдзё кивнул, но, с опущенной головой, он заговорил сам.
— Саяма-кун всегда говорит о себе, словно о ком-то другом.
— Ты хочешь побольше о нем узнать?
— Да…
— Понимаю, — все, что ответила Рёко. Ее плечи расслабились, и она продолжила. — Я бы рада, чтобы кто-нибудь такой оказался рядом с ним. Кто-нибудь, кто на что-нибудь от него надеется.
— …
— Он ушел жить в общежитие, и я стала главой клана Тамия. С тех пор он смог заговорить со мной снова…и теперь он привел друга вроде тебя, Сецу-кун. Однако…
Рёко уставилась на Синдзё, продолжая помешивать палочками в кастрюле. В ее глазах проглядывалась тонкая улыбка.
Ее губы, покрытые тонким слоем помады, открылись, и она произнесла:
— Слушай. Я твой союзник, потому я не хочу тебя ни к чему принуждать. И если он на тебя наседает, то это может быть по моей вине, что он повернулся в эту сторону, потому жалуйся лучше мне, чем ему. Вообще, будет лучше, чтобы он наседал на твою сестру.
