Как видим, отсутствие рентгена в те годы давало врачам широкое поле для предположений.
– Но если сегодня рука болит у меня меньше, чем вчера… – начал изумленный министр.
– Так и должно быть, – заверил его эскулап. – Сегодня вы уже отошли от шока, и вам представляется, что травма несущественна. Однако это вовсе не значит, что на самом деле все обстоит именно так.
Встревожившись, жена министра на всякий случай послала за третьим доктором, который был больше всего известен своим изречением: «Вся жизнь – это болезнь, но самое скверное, что она все-таки лечится».
– Не было бы гангрены, – изрекло третье светило, осмотрев руку министра, на которой лишь небольшая припухлость напоминала о вчерашнем соприкосновении с ногой злокозненного Казимирчика. – Впрочем, даже если начнется гангрена, самое главное – ампутировать руку вовремя, – жизнерадостно заключил он.
Услышав эти слова, министр потерял сознание, а когда он очнулся, жена при поддержке доктора настояла на том, чтобы бедняга лег в постель и ни в коем случае никуда не выходил. Гангрена – это вам не шутки шутить, в самом деле!
Именно поэтому министру пришлось пропустить свидание с очаровательной Линой, причем некоторые языкастые граждане, которые близко знали жену больного, потом упорно утверждали, что она нарочно пригласила таких врачей, которые бы нагнали на ее мужа страху, чтобы таким образом помешать ему встречаться с итальянкой. Но, как вы сами понимаете, все это совершенно недоказуемо, и в любом случае подобные предположения остаются на совести сплетников.
Пообедав в ресторане отеля, Казимирчик решил, что теперь самое время навестить Марию Фелис вторично. Розита со смущенным видом впустила его, но когда он вошел в гостиную, там не было никого, кроме гепарда в позолоченном ошейнике.
Завидев Казимира, гепард оскалился, а гость инстинктивно отскочил назад. Но у диких кошек свои инстинкты, и один из них говорит, что все, что бежит прочь, является добычей.
Одним словом, гепард прыгнул на Казимира, тот увернулся, но зверь лапой зацепил его жилет и отхватил кусок ткани с пуговицами. Отскочив к камину, Казимир схватил кочергу, которой можно было при желании разнести голову кому угодно, и изготовился защищаться, но тут отворилась другая дверь, которая вела во внутренние апартаменты, и появившаяся на пороге Мария небрежно подозвала гепарда к себе. Боско, урча, подошел к ней. Шерсть на его загривке до сих пор стояла дыбом.
– А вы злой человек! – сказала Мария, грозя Казимиру пальцем. – За что вы хотели обидеть моего Боско?
