Но тут произошло нечто ужасное, сравнимое, вероятно, с катастрофой, которую производит слон из пословицы в посудной лавке. На сей раз роль слона выпала на долю худощавого Антона Филипповича Непомнящего.
Он влез за кулисы, таща букет, который обнаруживал явное стремление переплюнуть грандиозное собрание цветов, принесенное к поезду Казимирчиком. Проявив недюжинное рвение, Антон Филиппович прорвался к Лине Кассини, оттер министра, заодно наступив на мозоль его жене, дюжину раз поклонился красавице и объявил, что он «всегда… и вообще… а впрочем… но, разумеется, она его поймет». Ни одну свою фразу Непомнящий от волнения не мог закончить, но его глаза горели таким восторгом, что, в сущности, ему ничего не нужно было говорить.
Министр нахмурился. Он лелеял надежду перекинуться со своей любовницей парой слов наедине, и Непомнящий чрезвычайно его раздражал. Политик поискал, чем бы таким можно уязвить молодого человека, и ему показалось, что он знает чем.
– А что там насчет вашей помолвки с дочерью господина Морского? – снисходительно спросил министр. – Помнится, ваша тетушка утверждала, что это дело решенное?
Антон Филиппович мотнул головой.
– Никакой помолвки не будет, – пылко объявил он. – Если я и женюсь, то только на женщине своей мечты!
От такой наглости министр оторопел – но так как он был политиком, то достойный ответ не заставил себя долго ждать. Уже на языке у него вертелось колкое замечание по поводу непостоянства некоторых молодых людей, когда Лина Кассини, которой, по-видимому, наскучил спор между молодым глупцом, которого она не любила, и старым, которого она только терпела, сложила веер и кошачьим движением скользнула туда, где стоял Казимир. Остановившись перед ним, она некоторое время глядела на него сверху вниз. Лина была почти на голову выше, и только сейчас Амалия отметила это обстоятельство.
– Вы кого-то ищете, месье? – спросила Лина.
– О да, сударыня, – ответил Казимир. – Ту бесподобную особу, которая пела в конце представления, – синьору Кассини.
– Это я, – сказала Лина, забавляясь.
– Неужели? Боже мой! Как же я неловок! Это все из-за моей близорукости, поверьте мне!
И не успела Лина опомниться, как он уже завладел ее руками и галантно поцеловал одну из них, а за ней и вторую.
– Наверное, теперь у вас сложится обо мне превратное впечатление, – вздохнул Казимир.
– Почему бы вам не носить очки? – предложила Лина с улыбкой. – Тогда вы будете видеть то же, что и остальные.
