Почему-то причастность брезентового гада к смерти Виктории казалась мне наиболее вероятным объяснением всего. Иных объяснений просто не могло быть. Ни я, ни Виктория не сделали никому ничего дурного. Самым страшным преступлением, за которое меня можно наказать, является бытовое вранье. Но за это не убивают. Тем более подруг преступницы…
Как оказалось позже, страх, что подкидывал меня над сиденьем джипа, был ничто в сравнении с тем, что произошло в отделении милиции Текстильщиков. Настоящий ужас я испытала там.
Капитан Белимбаев оказался щуплым молодым пареньком с раскосыми глазами.
— Я вас внимательно слушаю, — сказал Батыр Рашидович, записав мои данные на листе протокола.
Все происходило официально и давало надежду на серьезное отношение к бедам Серафимы Мухиной. В кабинете стояли три стола. Два пустовали, и Белимбаев выглядел усталым — коллеги разошлись по домам, а его, бедолагу, утомляет дамочка, пришедшая по блату с громилой самого зверского вида. Пора плов кушать, но за дамочку попросили авторитетные люди, и плов, наверное, остынет.
— На меня напали, — смущенно начала я, — в пятницу вечером.
И заткнулась.
— Ну, ну… — Белимбаев постучал кончиком ручки по столешнице.
Лева утешительно крякнул, я собралась с духом, и слова полились из меня потоком.
По мере того как я распалялась, взгляд Белимбаева становился все более мрачным. Лицо капитана каменело, но я не чувствовала подвоха и честно отвечала на поставленные вопросы.
— Как выглядел нападавший?
— Точно описать не могу. Темно было. Но узнаю его сразу.
— Уверены?
— Абсолютно. У него необычно скошенный подбородок.
— Как он был одет? — Белимбаев вертел в пальцах ручку и иногда делал записи.
— Коричневая брезентовая куртка и черные брюки.
— Рубашка?
— По-моему, что-то темное. Возможно, футболка… или майка. Главное, что я запомнила, — от него воняло.
— Чем?
— Всякой дрянью. Гнилыми зубами, грязным телом…
Белимбаев встал и вынул из сейфа подробную карту района.
— Покажите точно, где это произошло.
Определившись по дому Зайцевой, я нашла дорогу к метро и ткнула пальцем в кусты. До дома Виктории от них меньше двухсот метров.
— Так, так, так… — Батыр Рашидович поиграл ручкой, глаза его превратились в щели бойницы, и он выстрелил вопросом: — Почему же вы сразу не пришли, Серафима Андреевна?
Я пожала плечами и на этот раз почти честно ответила:
— Испугалась. Перенервничала и испугалась.
— О Виктории расскажи, — напомнил Лев.
Я рассказала о смерти подруги и, пока Белимбаев не убрал карту района показала место, где спустя час после нападения на меня маньяка нашли ее тело.
