И первым требованием к новому жилью стала звукоизоляция комнат. Неудивительно, что Людвиг пропустил появление грабителя у двери в квартиру. Пес ночевал на коврике в спальне свекрови, чудо, что он вообще что-то уловил.
Откушав горохового супа, Муза Анатольевна отправляется на боковую. Людоед непривычно растерян — он смотрит вслед главной хозяйке и никак не может решить: то ли ему за Музой топать, то ли подождать, пока Сима вымоет посуду и поведет его гулять? Сомнения забавно искажают собачью морду, и я помогаю псу в раздумьях:
— Посиди, Людочка, со мной. Сейчас уберусь, возьму Музин «Панасоник» и поведу тебя во двор…
Пес удовлетворенно трясет розовым языком и устраивает поудобнее свою толстую попку посреди кухни.
Оглушительная жара, свалившаяся на город, разогнала стайку престарелых возлеподъездных невест по домам на дневную сиесту. Во дворе пусто, расплавленный солнцем асфальт рождает миражи — сухие курящиеся лужицы. Листья деревьев припорошены пылью, как пеплом. Зной, тоска и мысли тягучие, словно сахарный сироп.
Людоед лениво обежал контрольные столбовые метки, оставил свою подпись и растянулся в тени куста. Рядом с ним, по другую сторону куста, клубком свернулся худой, по словам хозяйки — грациозный, как пантера, черный кот Ираиды Яковлевны. Но плотный гороховый обед, зрелый возраст и некоторое знакомство с этим представителем семейства кошачьих не позволяют Людвигу облаять соседа, и они оба мирно дремлют у куста, не обращая внимания на мух.
На мне майка без рукавов, но с высоким, закрывающим синяк на шее, воротом. Подколенные царапины спрятаны бриджами, и я мечтаю о легком открытом сарафане.
Звонок телефона врывается в дремотный зной струей холодной воды. Писк «Панасоника» разгоняет вялость, пес и кот прядают ушами, и зверь Ираиды Яковлевны меняет позу — переворачивается с правого бока на левый.
— Алло, — говорю я.
— Сима, это я, — голос Зайцевой оживлен домашней прохладой и немногочисленными заботами отпускника. — Тебе звонили.
— Кто?
— Несколько шутников из района Текстильщиков и один серьезный мужик с предложением уступить сумку, челюсть и документы по сходной цене.
— Это не розыгрыш? — оживляюсь я, и Людоед вскидывает крокодилью голову.
— Нет. Я спросила, в какую организацию выписан пропуск, мужик назвал твой банк.
— Ура! — Я вскакиваю с лавочки и начинаю нарезать круги по тротуару. Остаться невозмутимой не позволяет выброс адреналина, полученный от известия. — Когда, где и сколько?
