— Все, что ли? — спросил Иван Дмитриевич, отрезая пирог.
— Ага. Татьяна Васильевна этих гадюк как приютила, так все соседи жалуются, — Варвара раскраснелась, потом взяла себя в руки и тихо сказала: — Жалуются, конечно, только такие, как мы с вами. Остальным-то без разницы — они сами баре.
— И на Татьяну Васильевну жалуются?
— Ой, ну что вы! Она — ангел. Она же блондинка от природы. — Варвара незаметно поправила прядь русых волос и смутилась.
— А как вы знаете, что блондинка? — рассмеялся Иван Дмитриевич. — Сейчас при желании можно хоть в фиолетовый волосы выкрасить.
— Знаю, — поджала губы Варвара. — Кума моя ее и стрижет, и красит. Иначе как бы я в такой дом служить попала. Кума вообще много чего о ней знает. Клиентки всегда с ней делятся проблемами да новостями.
Иван Дмитриевич сидел в углу вполоборота и искоса наблюдал за слезной сценой возле тела покойной, делая вид, что пишет в толстом журнале. На самом деле он рассматривал мужчину и двух дамочек. Дамочки оживленно выглядывали из-за плеча мужчины, толкались и перешептывались. Иван Дмитриевич за годы службы повидал всякого, но чтоб так равнодушно вели себя родственники, видел чуть ли не впервые. Что его могут узнать в Шишкино, он даже не волновался — такие люди, как эти родственники убитой, на простых людей внимания не обращают, а тут еще и старикан какой-то в углу сидит.
Мужчина выглядел спокойно, если не считать искусанных губ, а руки он прятал в карманах куртки с большим меховым воротником. Дамочки, обе в норковых шубках, проявляли явное любопытство, совершенно не боялись трупа, а одна, та, что помоложе, даже потыкала пальцем, видимо, не до конца понимая, что здесь не гипнотический сеанс и тело не встанет, чтобы сказать всем «Вуаля!». После эта же самая дамочка оживилась, вытащила планшетник и стала что-то писать, тыкая акриловым ногтем в сенсорный экран и даже не пытаясь изобразить горе. Возле трупа навязчиво пахло французскими духами. У Ивана Дмитриевича закружилась голова, и он решительно вышел на воздух.
Через полчаса, в кабинете у Саши, то есть у Александра Васильевича Тумакова, Иван Дмитриевич пил крепкий чай, от которого сводило зубы, и читал копию протокола осмотра тела потерпевшей, делая на полях пометки простым карандашом. Временами он удивленно поднимал густые брови, а временами хмурился и грыз карандаш.
— Та-а-ак… — протянул Иван Дмитриевич. — Значит, тело зуда принесли. Я примерно так и предполагал.
