Я верчу в руках один из проволочных шаров. Тахион. Частичка микромира и в то же время кусочек тахионного поля. В чем же ваш секрет? Что вы есть? На какие фокусы вы еще способны?
Подходит Бингер. Важно протягивает трясущуюся руку.
— Давай! Профессору надо. Он перестраивает модель.
Забирает мой шарик и, прихрамывая, идет к Шевеловскому.
Тот гнет из проволоки новые элементы. Переставляет их по известным лишь ему одному принципам. Отходит от конструкции, смотрит издалека, думает.
Санька делает из салфеток игральные карты. Рисует различные масти, старательно подписывает нужные буквы. Привлек Лупю. Бывший бомж аккуратно рвет каждую салфетку на четыре части и подает их «художнику». У всех есть дело. Я снова мыс-, ленно отправляюсь на многие времена назад…
Что-то не так! Кровь в голове начинает пульсировать. Гул двигателей не изменился, за стеклом-иллюминатора все также мелькает взрезанное сверхсветовой скоростью пространство. Но внутри меня появляется какое-то неестественное напряжение. Словно меня кинули вперед, резко дернув обратно. Даже не меня, а скорее мою нервную систему. Оглядываюсь. У попутчиков тоже неважнецкое состояние. Замечаю ошалелые взгляды, излишне резкие движения…
— Прошло уже полдня! Что там случилось? Мы вроде как встали?
— Да нет, вот-вот летим же!
— Ничего не понимаю! Надо спросить у капитана корабля, что происходит!
— Что за хренотень? Перелет ведь без пересадки! Мы, блин, летим или висим?
— Успокойтесь, пожалуйста! Через несколько минут капитан сделает объявление…
— Устранить проблему не получается. Сохраняйте спокойствие. Буду действовать по инструкции. Прямой угрозы жизни нет…
— Что со мной? Я больной человек! Мне противопоказаны перегрузки!
Потом мы все как-то резко успокоились. Повеселели, перезнакомились поближе. А потом… Все лежнем валялись. Выли, как побитые собаки. Сгорали изнутри. Задыхались. Сходили с ума…
— Входим в Барьер! Как меня все это достало! Вы там хоть все вместе. А я один тут. И дверь не откроется до окончания полета. Обеспечение безопасности, понимаешь! А окончания этого нет и не предвидится. А еще у меня кофе не кончается и батончик. Я спятил, да?
Капитан сегодня разговорился. Обычно перебрасывается фразами только с Надин. На сколько нас хватит? Ну вот, начинается. Я скриплю зубами, мне плохо. Очень плохо…
Шевеловский еле переставляет ноги. Собирает по салону свои проволочные тахионы. Яблочного размера.
— Ты думай давай, профессор! Не могу я больше так! За что все это?
