Но не все дышало идиллией в сельце Захарове. Здесь Пушкин впервые увидел крепостное крестьянство, которое навсегда осталось предметом его пристального наблюдения и творческого изображения.
Летом 1807 года в Захарове умер младший брат — пятилетний Николай. Это осталось в памяти, как печальное событие детских лет (в краткий конспект своей автобиографии Пушкин внес: «Смерть Николая»). Мальчик был похоронен в Вязёмах, у стен старинной церкви, выстроенной Борисом Годуновым. До сих пор сохранилась на Голицынском погосте небольшая колонка с полустертой надписью: «Под камнем… Николай Серг… Пушкин, родился 1801 г. марта 26, скончался 1807 г. июля 30 дня».
Настала пора подумать о серьезном обучении мальчика. Сергей Львович придавал несомненное значение проблеме воспитания, но разрешал ее несколько своеобразно. К новому поколению он применял принципы полученного им самим изысканного образования дворян екатерининского времени. К этому присоединялся, видимо, и личный опыт светской жизни и постоянных словесных развлечений. Началом и основой школы он считал знание европейских языков, особенно французского, которым владел мастерски и который так свободно подчинял игре своих каламбуров. Знание чужого языка считалось достигнутым лишь при усвоении литературных форм и даже поэтического стиля, почему изучение и строилось на чтении классических образцов — «Сида», «Андромахи», «Тартюфа», «Макбета», «Генриады». Отсюда убеждение, что высшим качеством преподавателя является его причастность к искусству — поэзии, музыке, красноречию, живописи. Достаточно известно, что сам Сергей Львович открыл такое литературное воспитание своих детей чтением им вслух своего любимого Мольера. Эти принципы, во многом верные, ощущаются в системе воспитания его первенцев и в некоторых случаях вполне оправдывают себя.
К сожалению, практика оказалась ниже задания. Домашнее воспитание навсегда вселило в сознание Пушкина отвращение к французским вокабулам и арифметике, зато сообщило ему отличное знание двух языков, которые в детские годы он считал одинаково родными, а вместе с тем исключительную начитанность в поэзии. Этими знаниями он обязан своим родственникам в не меньшей степени, чем педагогам. Сергей Львович пошел, несомненно, правильным путем, приобщая детей с малолетства к литературе взрослых, широко раскрыв восьмилетнему мальчику свои книжные шкафы и разрешив ему постоянно присутствовать в кабинете и гостиной при беседах писателей. «Малый» поэт, каким был Сергей Львович, создал прекрасную умственную среду для воспитания великого поэта, каким оказался его сын.
