Ритмично сокращался сердечный насос, гнал живительную, несущую кислород кровь по сосудам. Вот она, "река жизни", о которой было прочитано еще у Льюиса! А вдоль кровеносных сосудов тянулись тонкие белые ниточки нервов, сливались в толстые нервные стволы, устремлялись к "верховному главнокомандующему" — мозгу, который рассылал по ним управляющие команды.
Как завороженный, слушал студент Павлов объяснения профессора Циона. "Мы были прямо поражены его мастерски простым изложением самых сложных физиологических вопросов, — напишет он позже, — и его поистине артистической способностью ставить опыты. Такой учитель не забывается на всю жизнь. Под его руководством я делал свою первую физиологическую работу".
Само собой, она касалась сердца, нервов, управляющих его ритмом. Впервые Павлову довелось самому отыскивать плохо различимые ниточки нервов, отделять их от тканей, прослеживать, где они проходят. И все это на живой подопытной собаке, при бьющемся сердце, дышащих легких, как говорится, на подвижном операционном поле.
Вот тогда-то студент Павлов понял, что будущий физиолог прежде всего должен быть отличным хирургом.
Его руководитель И. Ф. Цион не просто блестяще владел хирургической техникой. Он был настоящий виртуоз. Оперировал быстро, аккуратно, с каким-то особым шиком. Ему ничего не стоило явиться на вечерние занятия со студентами во фраке и прооперировать собаку или кролика, даже не сняв белоснежных перчаток. И, не запятнав свою одежду ни единой каплей крови, прямо из лаборатории отправиться на бал или званый вечер.
Иван Павлов, идя по стопам учителя, стал первоклассным хирургом, причем, будучи левшой, научился одинаково блистательно действовать как правой, так и левой рукой. Нередко академик Павлов, недовольный неповоротливостью ассистента, сам брался за скальпель и становился к операционному столу. В таком случае операция заканчивалась, как говорится, не успев начаться. Пока окружающие думали, что идет только подготовка к работе, Павлов уже стягивал хирургические перчатки и шел мыть руки…
Студент Павлов все время проводил в физиологической лаборатории, не менее азартно, чем его учитель, увлеченный научным поиском. Илья Фаддеевич все чаще поручал ему самостоятельные исследования, связанные не только с деятельностью сердца, но и с работой желудка, где тоже имелось много не объясненных наукой "белых пятен".
Студенческие научные работы И. Павлова заслушивались на университетских научных заседаниях и даже были отмечены золотой медалью. Он получал уже не простую, а императорскую стипендию. Но так много сил и времени было им потрачено на любимую физиологию, что, когда подошло время выпускных экзаменов, Павлов неожиданно для себя понял: ему никак не уложиться в оставшиеся сроки, и… сам себя оставил на последнем курсе на второй год.
