Через секунду всадник уже нацелил на него свое копье, но Хумаюн не шевелился до самого последнего момента, чтобы отпрыгнуть в сторону. Промахнувшись, неприятель развернулся, чтобы ударить снова, но спешившийся Баба Ясавал, заливаясь кровью из глубокой раны на лице, выбежал вперед своего повелителя и пронзил коня воина, свалив его на землю, – но принял удар копья прямо себе в живот. Хумаюн подбежал к противнику, оглушенному падением, но тот быстро вскочил на ноги и мечом отразил выпад Аламгира. Ему удалось отбить и второй выпад, но когда он это сделал, падишах ударил его кинжалом прямо в горло и развернул его там, прикончив врага. Теплая кровь противника залила руку Хумаюна.
– Повелитель, мы услышали призыв трубача, – раздался голос откуда-то сверху.
Хумаюн поднял голову. Судя по чертам лиц, цвету и крою оранжевой одежды, это были люди одного из раджпутских вассалов. Им удалось влезть на вершину скалы, и теперь они глядели на него сверху. Снова повернувшись к своим противникам, Хумаюн увидел, что теперь он был единственным, оставшимся в живых. Воин-раджпут пустил стрелу с черным оперением, сразив коня одного из людей Шер-шаха. Вторая стрела ранила другого воина в ногу. Остальные приостановились в нерешительности. Пока они раздумывали, лучник развернул свой оранжевый тюрбан и с края скалы сбросил его конец длиною футов в десять. Лента материи повисла в футе над головой Хумаюна.
– Повелитель, хватайся за край, я тебя вытащу!
В нерешительности Хумаюн оглянулся. Баба Ясавал все еще лежал там, где упал, свесив на грудь лысую голову с седой косичкой. Руки его были раскинуты, ноги вытянуты в стороны, а из живота торчало копье. Он мертв. Падишах не заметил жизни и в остальных его людях.
Он понял, что в любой момент его могут убить. Долгом перед судьбой и династией было спасти себя. Переложив Аламгир в левую руку, Хумаюн дотянулся и крепко схватился за конец ленты. Та мгновенно натянулась. Помогая себе ногами, падишах начал подниматься по скалистой стене. Враги наконец осознали, что он вот-вот ускользнет от них, и бросились в атаку.
Хумаюн неуклюже отбился Аламгиром от самого ближнего; удар острого клинка достиг цели, отрубив кусок кожи на лбу, и кровь залила ему глаза. В то же время Хумаюн почувствовал, как у него над головой пронесся боевой топор. Это один из раджпутов метнул его сверху во второго врага, ранив того в плечо и свалив на землю. Третий колебался с минуту, и это замешательство позволило Хумаюну добраться до верха и влезть на скалу. Он почти не заметил, что рана на правой руке разошлась от напряжения во время подъема и теперь сильно кровила.
