На мгновение Хумаюн разгневался, что два старика узурпировали его власть.
– Повелитель, мы, конечно, можем послать другую лодку ему вдогонку, если ты не одобришь то, что мы сделали.
Хумаюн подумал, что Касим почувствовал его раздражение. Он был несправедлив. Посланник был болтливый и утомительный. Падишах нарочно откладывал переговоры с ним под предлогом, казавшимся несерьезным даже ему самому. Хумаюн тихо произнес:
– Касим, уверен, что утром, услышав ваши с Байсангаром предложения, я их приму. А теперь оставь меня, мне надо снова отдохнуть и расслабиться.
Казалось, что Касиму делать этого не хочется. Он начал переминаться с ноги на ногу и теребить позолоченную кисточку на одежде. Наконец он решился и произнес:
– Повелитель, ты знаешь, как долго я служу верой и правдой тебе и твоему отцу…
– Да, и я это ценю.
– Поэтому дозволь мне воспользоваться своим опытом и дать тебе один совет. Повелитель, ты пристрастился к опиуму. Отец твой тоже любил его, а также вино и бханг[3].
– И что же?
– Одни из нас легче выдерживают такое, другие – тяжелее. В молодости бханг лишал меня работоспособности на несколько дней, и я отказался от всего этого, хотя твой отец настаивал. Возможно, ты, повелитель, более подвержен, чем сам это сознаешь.
– Нет, Касим. Это помогает мне думать и расслабляться. Это все, что ты хотел мне сказать?
– Да. Но, пожалуйста, помни, что даже твой отец не принимал опиум каждый день, особенно когда его ожидали важные дела.
Касим поклонился и повернулся, чтобы уйти, но Хумаюн заметил выражение глубокой озабоченности на его морщинистом лице. Его тревога была искренней. Скромному, молчаливому старику его короткая речь стоила больших усилий. Хумаюн не мог сердиться на него.
– Я подумаю о твоих словах, обещаю.
* * *
Хумаюн с удовольствием взирал на огромный ковер, вытканный из небесно-голубого шелка, который слуги развернули перед его троном. Кольца, изображенные на ковре красными, желтыми, пурпурными и зелеными стежками, и изображения планет располагались в точности так, как он приказал. Следует хорошо вознаградить ткачей за такую работу – и за скорость, с которой они претворили в жизнь «Ковер Совета».
Идея пришла ему в голову всего месяц тому назад во время особенно живого сновидения – действительно, наркотические сны от выпитого опиумного вина Гульрух становились все более прекрасными и откровенными. Казалось, что одна из звезд взаправду говорила с ним, подсказав создать такой ковер, чтобы во время совещаний его министры могли бы стоять на той планете, которая наиболее соответствовала обсуждаемому делу. Ткачи работали над созданием ковра тайно, без остановки, круглосуточно подменяя друг друга. Они ни с кем не говорили о ковре, кроме Шарафа, – ни с Байсангаром, ни с Касимом и даже с Ханзадой. Пускай это будет для них сюрпризом, так же как и для всех тех, кого он сегодня позвал сюда.
