– У них и одежда-то расстегивается не как у всех людей, – сказал второй солдат.
– Федералы, – с ленивой злостью ответил первый солдат. – Хитрожопые сволочи…
Сколько в них злости, подумал Хорнунг, когда их опять куда-то вели гудящими коридорами. Злости и национальной ненависти. Идеологическая накачка? Безусловно. Но не только. В них клокочет еще и ненависть классовая, как сказали бы в древности. Они ненавидят нас, как все бедные ненавидят богатых, добившихся больших успехов. Но кто же вам мешает стать богатыми? Работайте, и у вас все будет. Конечно, если ты ленив, не желаешь думать своей головой, если веришь всему, что говорит начальство; если позволяешь жадным чиновникам обворовывать казну, а оставшееся – тратить на вооружение, то стоит ли удивляться, что ты и твой народ бедны. Как это говорится… бедность – не порок? Порок, и еще какой.
– Не пойму, почему у меня лицо мокрое? – сказал Зальц, припадая на больную ногу и неуклюже семеня, стараясь приноровиться к широким шагам Хорнунга.
– Перед тем как вывести оттуда, нам дали попить, а твою порцию воды вылили тебе в лицо, – ответил Хорнунг, чуть замедляя шаг, и сейчас же под лопатку уперся твердый ствол оружия конвоира.
– Не замедлять шаг! – приказал солдат, идущий сзади.
– Проспал ты свою порцию воды, парень, – сказал Фалд, словно привидение гремя цепями и стараясь не наступить на волокущиеся по полу стальные звенья.
Зальц обиженно поджал губы. На ходу подобрал звенья цепи, сложил их в большой тяжелый комок и понес его на вытянутых руках, как большую кучу дерьма. Фалд последовал его примеру, и движение их ускорилось, и они, догнав капитана, перестали получать тычки в спину.
– А все-таки ты молодец, умеешь расслабляться, – похвалил штурмана супермех, – а я вот ни секунды не сомкнул глаз. Чего хоть снилось-то?
– Далекое сопливое детство, – огрызнулся штурман.
– Ох, не к добру это… – поник головой Фалд. – Говорят, перед смертью…
Хорнунг громко, и чуть фальшивя, засвистел марш космических энтузиастов-дальнобойщиков.
– Закрыть пасти! – приказали сзади, не зло, а так, для проформы; но все замолчали, именно этого капитан и добивался. Пессимистические разговоры экипажа его не устраивали.
Их ввели в узкий шлюз, по-видимому, вспомогательный. Не может главная шлюзовая камера военного корабля иметь такие мизерные габариты. Раздалось громкое шипение, из стены вырвалась тугая струя сжатого воздуха. Зальц импульсивно отскочил, прижался плечом к капитану. Солдаты, стоявшие сзади, глухо хохотнули под своими шлемами. Стальная дверь за спиной захлопнулась. Загудел аэрозольный дезинфектор, подняв молочный вихрь в камере. Они стояли, закрыв глаза, пока теплый вонючий смерч не перестал трепать их одежду и волосы. Открылась одна, вторая дверь, шипя как змеи. Они вошли в тамбур, освещенный мягким фиолетовым светом. Где-то под ногами загремел выдвигаемый трап. И вот откатилась в сторону стальная плита наружной обшивки.
