. С картиной этой связан ещё один характерный эпизод. В один прекрасный день Андрей Андреевич приходит в нашу комнату в Вычислительном центре и обращается ко мне:
— Здравствуйте, Борис Абрамович. Хочу похвастаться.
— ???
— Сегодня у меня был дома Бонифатий Михайлович[67]. Он хвалил мою «Лунную корову». Сказал, что она напоминает ему Шагала.
— Поздравляю, Андрей Андреевич! —
— Э… Не с чем. Вот если бы люди говорили, что работы Шагала напоминают им мои картины, это было бы совсем другое дело…
***
В те романтические времена А.А. начал бывать у меня в доме. Визиты были вполне неформальные и подчас начинались и заканчивались поздно вечером. Домой А.А. всегда возвращался пешком, и я его, конечно, провожал вместе с нашим темпераментным ирландским сеттером Марком Лицинием Крассом. Так и шли мы втроём: импозантный величественный Андрей Андреевич и я на привязи у тянущего, дёргающего, всем на свете интересующегося пса…
Насколько Красс был знаменит в математических кругах я убедился уже здесь, в Америке. Мой коллега по университету Марк Мелман, вернувшись с Гавайских Островов, где он, в частности, встретил относительно молодого математика из России, рассказывал, что тот знал не только и не столько обо мне самом, сколько о Марке Лицинии. Многочисленные легенды об его собачьих подвигах, украденной колбасе и т. д. всё ещё были живы, пересекли океан. А шёл тогда двухтысячный год, уже пятнадцать лет не было на свете нашего ушастого друга…
А.А. вообще любил длинные прогулки. Я со своей стороны имел обычай время от времени ходить пешком во Внуково, от дома и далее по шоссе, над которым непрерывно пролетали огромные металлические птицы с горящими фарами-глазами. Они меня вдохновляли. Однажды мы прошли с ним эти 18 км вдвоём, обсуждая всю дорогу обобщённые индуктивные определения; в аэропорте мы выпили кофе и, пожалев, что нет времени для такой же обратной прогулки, сели в автобус. Тем не менее, наша дискуссия ещё долго продолжалась уже на квартире Андрея Андреевича за кофе и коньяком…
Вспоминаю один из тех летних вечеров. Мы ждали А.А. Пришли Н.М.Нагорный с женой Ингой Владимировной, извлечено было из тайников неслыханное наше вино, а А.А. всё не появлялся. Николай Макарович обладал совершенно необычайными знаниями, его феноменальная память, в частности, хранила огромное количество стихов, подчас услышанных непосредственно от знаменитых их авторов. Уже через много лет, в 1996 году, когда мы встретились на международной математической конференции в г. Брно (Чехия) он поразил меня в очередной раз. Я упомянул по какому-то поводу Реквием, и он начал в ответ декламировать
