Пытался я его убедить, чтобы не обобщал поспешно. Что все еще у него впереди… Ну, известно, что говорят в таких случаях. Долгий был разговор…
Голос по радио объявляет посадку. Старлей с чемоданами устремляется к выходу. Нам со Студенцовым торопиться некуда — багаж у нас невелик, у него — толстый портфель, у меня — маленький чемоданчик. Мы медленно продвигаемся за густой толпой к выходу на перрон.
— Что же дальше с ним было? — спрашиваю я.
Студенцов косится на меня, будто впервые увидел.
— Дальше? Дальше назначили меня командиром новой лодки. Я должен был сформировать команду и выехать с ней принимать лодку после заводских испытаний. Штурманом хотел, конечно, Бричкина взять. Но у кадровиков был другой на примете. Я не стал спорить, и без того на меня обрушились тысячи забот. Закрутился… Накануне моего отъезда приходит ко мне Бричкин: «Значит, не берете меня, товарищ командир?» Объясняю ему: «Хотел взять, но кадровики утвердили другого. Ничего не поделаешь, штурман, продолжайте служить с Матвеевым. Будьте только поаккуратнее насчет знакомств и выпивки». Покивал он головой. Пожали руки, простились. Я уехал… Потом уже, через год или больше, случайно дошел до меня слух, что демобилизовали Бричкина. Командиром после меня назначили Матвеева, старпома моего. Что-то у них произошло. Не сработался, в общем, он с Бричкиным. А жаль. Потеря для флота.
Последние слова Студенцов произносит уже на перроне. Мы идем под мелким дождичком вдоль зеленых вагонов с заплаканными окнами. Нам навстречу течет толпа, наплывают лица: озабоченные, смеющиеся, замкнутые, а вот красное, обветренное лицо с бесшабашными светлыми глазами…
Студенцов останавливается, я тоже. Бричкин, чуть пошатываясь, подходит к нам, его нейлоновое пальто распахнуто, мокрые соломенные волосы выбились из-под кожаной кепочки.
— А я в-вас ищу, Геннадий Андреич, — говорит он, раздвигая губы в напряженной улыбке и обдавая нас водочным духом. — Пр-роводить пришел. Если неприятно, вы скажите, я уйду.
— Нет, ничего, штурман. Только дождь вот… Давайте в вагон войдем.
— Как прикажете.
Пожилая проводница проверяет наши билеты и неприязненно смотрит на Бричкина, когда он поднимается вслед за Студенцовым в вагон.
В купе пусто. Мы садимся, Бричкин вытаскивает пачку «Варны», рассыпает сигареты и шаркает ногой, загоняя их под полку.
— Выпить не хотели, так, может, покурим? — протягивает он пачку Студенцову.
Тот берет сигарету, но после двух-трех затяжек гасит ее в металлической пепельнице.
