В незапамятное время,
Старый путник, старый Ворон,
Сел над быстрою рекою,
Над текучею водой.
В час, когда он в мир родился
Из отливного агата,
На себя взглянув, он молвил:
«Да, я Сокол золотой».
И потом еще подумал: –
«Нет, не так, я слишком черен.
Я – Орел, который мчится,
Ветер в воздухе струя».
И потом еще подумал: –
«Нет, я слишком длиннокрылый».
На себя взглянул и молвил: –
«Знаю, знаю, Ворон я».
Так, себя узнав, летал он,
И чернел в ветрах, и каркал,
И когда блистало Солнце,
Он садился в высоте.
А когда спускалось Солнце,
Он с вершин срывался черных,
И тонул среди ущелий,
В их глубокой черноте.
И увидев меж созданий
Недосозданных уродцев,
Им расправил члены клювом,
Каркнув, выпрямил узор.
А свершив свое, он умер,
И его похоронили,
Там блестящий черный камень
Можно видеть до сих пор.
