В горах я видел водопад,
Там в Татрах, в лоне бурь, в Подгале,
Звучаний бешеных в нем лад,
Вверху – гранитныя скрижали.
И кличет там орел к орлу,
Над пряжей влаги разъяренной,
Что, кто восходит на скалу,
Нисходит в дол – преображенный.
И в рокоте гремучих вод,
Где вскип со вскипом в вечной сшибке,
Как будто птица мглы поет,
И в тонком вспеве струны скрипки.
И как у скрипки есть аккорд,
Когда все струны, все четыре,
Вспояют вспев, что гулок, горд,
Ведут полет мечты все шире, –
И вдруг сменяются одним
Уклоном вкось, – разрыв в узорах,
Пронзенный вопль, и звук – как дым,
Как зов теней, как дальний шорох, –
Так многогулкая вода,
Достигши ярости забвенной,
Вдруг станет смутной, как слюда,
И сединою брызжет пенной.
Не есть ли в этом полный круг
Пробегов ищущаго духа
До семицветных тихих дуг,
Где гром слепой не ропщет глухо?
И не о том ли вещий сказ,
Что клекотом орлы седые
Роняют, озаряя нас,
В горах, где каменныя выи?
И потому в разгуле вод,
Где вскип со вскипом в вечной сшибке,
Глубинный голос гор поет,
И верный голос мудрой скрипки.
