— Да. И поверь, неплохая. Не прими близко к сердцу — но я, честное слово, четверть жизни потерял пока вырывал для тебя «пятёрочку». Обычно, здесь приезжие получают второй или третий гражданстат; но в твоем случае, о «тройке» и речи быть не могло. Тут и крупные спецы с «двойкой» вылетают как миленькие. Так что, братишка, ты меня не подведи… Не приведи судьба тебе где проколоться, меня безопасники в спираль Уилкинса скрутят.
Ким кивнул.
— Всё будет в порядке.
Какое-то время, они шли молча. Казалось бы, столько вопросов накопилось за эти годы, но сейчас, когда пришло время их задать, в голове всё перемешалось, и на ум не приходило ничего дельного. Может быть Фидель был прав, после этой нервотрёпки стоило сначала выспаться («сон» в транспортной капсуле лишь изматывает организм), и хорошенько поесть. Тошнило наверняка от голода. А может, это всё из-за необычной обстановки; сконцентрироваться на разговоре было трудно, ведь то и дело внимание привлекали очередные местные «чудеса», порой достаточно пугающие.
— Слушай… Я всё думаю… Я поверить не могу, что её с нами нет. — не замедляя шага, тихо пробормотал Фидель — Вот казалось бы, и не помню я её совсем, но всё равно, понимаешь, не верится. Когда ты мне позвонил, я просто… Я ведь считал, что смогу вытащить вас. Что сейчас, она будет с тобой, в этом терминале. А когда ты позвонил, и сказал, что её больше нет… Что её тело бросили в какую-то вонючую яму, словно пакет с отходами… Я так и не смирился, Ким. А ты… Ты с ней жизнь прожил. Как ты через это… Прошел?..
— Никак. — Сухо ответил Ким. — Мне ничуть не тяжелее, чем тебе. Она была и твоей мамой тоже. Я видел, как она страдала. Изо дня в день, каждый вечер, я слышал её крики. А она запиралась, чтобы я не видел, что с ней творится. Она уже не вставала с постели, а эти придурки-медики отказались не только с ней сидеть, но и вообще появляться у нас в отсеке. Если бы мать сама не вмешалась, я бы разукрасил этой падлюке его жирный хавальник, и не знаю, чем бы всё закончилось. В последние дни… Она не говорила, не ела, и ходила под себя. Думаю, в конце концов, она просто отмучилась. Храни Господь её душу.
Фидель было открыл рот, чтобы что-то добавить, но вовремя замолк, понимая, что момент неподходящий. Как и подавляющее большинство граждан Федеративной Системы, Фидель был атеистом.
— Я вот другого понять не могу. Почему ты, в конце концов, не «вытащил» нас раньше, а, брат?
В голосе Кима промелькнули нотки толи раздраженности, толи недоброй иронии.
