— Андрей стоял на вокзальной площади, как знать, когда еще он сюда вернется, рядом грустная стояла Люба, пришла проводить, так получилось, они оказались напротив доски почета родного города с фотографиями передовиков производства и других, ставшими большими людьми, когда-то были обыкновенными горожанами.
— Была тогда при старом режиме традиция везде размещать стенды с лучшими людьми, как буд-то остальные не лучшие, какого-то другого сорта, маразм он и есть маразм! Андрей оценивающе окинул взором главную витрину лучших людей города, и многозначительно произнес.
— А ты знаешь — Любань, может и мое фото появится тут, (пауза) когда-нибудь, может и бюст! (пауза) может быть, торжественно произнес и они засмеялись вместе. Поезд дал возможность долго и нежно слиться в поцелуе, Единственном и неповторимом, но скорее всего волею судеб, последним!
— Поезд катил и катил себе, под непрекращающийся призывный стук колес, тук-тук, тук-тук, в такт со стуком, напевая только ему известные слова, мчался на встречу судьбе, Андрей!
— Все хорошо, хорошо, хорошо.
— Я буду, буду, буду,
— скоро, скоро, скоро,
— в Москве, Москве, Москве,
— учится, учиться, учится,
— ура, ура, ура.
— Мне, с пути, с пути, с пути,
— не сбиться, сбиться, сбиться,
— моя, пора, пора, пора,
— пришла, пришла, пришла,
— но не спится, спится, спится!
— Андрей не переставал любоваться, сначала уральскими горами, между которых поезд вилял, как пьяный матрос в увольнении на берег, потом огромными бескрайними русскими равнинами, приятно щемило в душе от гигантских размеров и такой — же красоты, его родины.
— Носящая гордое имя СССР. Андрей был вполне счастлив, что он родился и живет в этой стране, которая ему все дала, ничего не спрашивая взамен, только любовь, как положено настоящей родине-матери.
— Поезд останавливался на крупных станциях, тогда Андрей грустил, и как только поезд трогался, настроение резко улучшалось, несмотря на такие мелочи в целом поездка прошла нормально, единственно, моментами, нахлынувшие воспоминания о доме о родителях о друзьях и конечно же о придобрейшем А.С. чуть, чуть накатывали грусть.
— Но вот все позади поезд въехал в Москву. Дома и всякие разные строения, росли вверх как в сказке, чем дальше, тем выше, оказалось все связано — ближе к центру выше кучнее здания.
— Поезд по-прежнему двигался довольно быстро, словно пробираясь в глубь загадочной неизвестной страны, где исполины могут смять тебя, одним только своим внешним видом, если вдруг замешкаешься! И вдруг поезд замер, оказавшись под огромным стеклянным вытянутым куполом, пассажиры неспешно покидали вагон.
