О значении помощи со стороны США и Англии «в обнаженной форме» высказывается в своих воспоминаниях Н.С. Хрущев. В «вольных беседах» между наиболее приближенными к нему членами Политбюро ЦК Сталин «прямо говорил, что если бы США нам не помогли, то мы бы эту войну не выиграли: один на один с гитлеровской Германией мы не выдержали бы ее натиска и проиграли войну». Хрущев, соглашаясь с мнением Сталина, услышанным им «несколько раз», поставил целью в своих широко известных воспоминаниях «аргументировать со свой стороны то, что говорил Сталин, и то, что я сам тогда видел и понимаю»>{126}.
Из опубликованной переписки И.В. Сталина с У. Черчиллем явствует, что в первые месяцы советско-германской войны, то есть в самое критическое время для Советского Союза, Сталин испытывал острую нужду в западной помощи. В начале сентября 1941 г. он писал У. Черчиллю об ослаблении «нашей обороноспособности», что «поставило Советский Союз перед смертельной угрозой». Сталин просил об открытии второго (сухопутного. — В. Н.) фронта «где-либо на Балканах или во Франции», чтобы оттянуть с восточного франта 30–40 немецких дивизий, «и одновременно обеспечить Советскому Союзу 30 тыс. т алюминия к началу октября с.г. и ежемесячную минимальную помощь в количестве 400 самолетов и 500 танков (малых или средних)»>{127}. Вскоре, в другом письме У. Черчиллю, он просил англичан «высадить 25–30 дивизий в Архангельск или перевести их через Иран в южные районы СССР для военного сотрудничества с советскими войсками на территории СССР… Это была бы большая помощь»>{128}. В дальнейшем Сталин вновь ратовал за «принятие соглашения о совместных действиях советских и английских войск на нашем фронте»>{129}.
Хотя по окончании войны официальная пропаганда утверждала обратное, Советский Союз нуждался в помощи западных стран не меньше, чем они в советской.
Взаимная помощь государств Советско-западной коалиции отвечала чаяниям широких масс, чье активное участие превратило войну коалиции в освободительную миссию. Однако проявленная во Второй мировой войне антифашистская солидарность масс была подготовлена не столько политикой и деятельностью властвующих элит государств коалиции, сколько активностью наиболее продвинутой, образованной части человечества — интеллигенции, олицетворявшей собой самое передовое, благородное, гуманное. Рост интеллектуализма стимулировал тягу к углубленному миропониманию, включая проблемы всеобщие, интернациональные. Неуклонное возвышение в общественной структуре многих стран роли науки и ее носителя — интеллигенции, ставшей наиболее динамичной частью современного общества, стало важнейшим фактором распространения в XX веке идей общности интересов человечества.
