Курс на самоизоляцию страны, диктовавшийся интересами консервирования условий общественной жизни в СССР, распространялся далеко за пределы информационной области. До минимума были сведены политические, культурные и прочие контакты на международном уровне. Возрастали закрытость и секретность, которые всегда были важнейшими атрибутами советской системы. Лишенные питательной почвы мировой общественной и научной мысли, советские руководители были обречены на узость политической культуры>{101}.
На очередном витке войны, с нападением Германии на СССР 22 июня 1941 г., мировая война, сохраняя антитоталитарную направленность, приобрела дополнительное противоречивое свойство. Два тоталитарных государства, гитлеровская Германия и сталинский Советский Союз, по причине непримиримости их глобальных амбиций, вступили в смертельную схватку. Как и предыдущая, новая мировая война была, прежде всего, битвой сухопутных армий, и протяженный восточноевропейский советско-германский фронт стал основным театром военных действий.
Так, «волей обстоятельств» (формулировка из советского документа, помещенного в 24 томе «Документов внешней политики СССР»>{102}) Советский Союз неожиданно оказался на одной стороне с ненавистными Сталину правящими консервативными кругами Англии, уже почти два года воевавшей с Германией. С вступлением в войну в конце того же года США сформировалась Советско-западная коалиция, воссоздающая Антанту времен Первой мировой войны. Новоявленные союзники пришли в коалицию не сразу и разными путями, а объединило их, по собственным публичным заявлениям, одно — война против «общего врага». Во всяком случае, именно с такой констатации обеими сторонами начиналась коалиция СССР и стран Запада.
Напомним об официальной советской реакции на гитлеровское нападение: о выступлении по радио 22 июня 1941 г. В.М. Молотова, в свое время подписавшего пакт о ненападении между СССР и Германией и не раз в этой связи превозносившего мудрость «сталинской внешней политики». Какое же объяснение было дано в выступлении столь кардинально изменившейся ситуации — за один день самый лучший друг превратился в смертельного врага?
Выступление В.М. Молотова, второго лица государства и правой руки Сталина во внешнеполитических делах, выдавало растерянность в Кремле. Молотов, в составлении текста речи которого принимали участие и другие члены Политбюро>{103}, не нашел ничего лучшего, чем сделать упор на вероломство партнера по отношению к советско-германскому договору о ненападении, противопоставив немецкому «вероломству» политику советского правительства, которое, подчеркивалось в речи, выполняло «со всей добросовестностью все условия этого договора»
