– Разумеется, – согласился я, присаживаясь напротив кузена. Радовало уже то, что он не бросился искать утешения на дне бутылки. – Только я ведь значительно тяжелее тебя.
«И намного сильнее», – этого я, конечно, озвучивать не стал. Не стоило лишний раз расстраивать Сирила.
– Ничего, – отмахнулся он, принимаясь за отбивную. – Мы ведь не всерьез!
Впрочем, с последним бы я поспорил. В гимнастическом зале Сирил наседал на меня с такой яростью, будто внезапно превратился в берсеркера. Признаюсь, мне пришлось изрядно попотеть, защищаясь от его наскоков. Быть может, стоит всерьез заняться боксом? Или, по крайней мере, изредка захаживать в клуб, чтобы поразмяться не только с грушей, но и с живыми противниками. Хм, а ведь сейчас многие наверняка не прочь были бы со мной подраться…
После разминки с Сирилом я отправился к своим крошкам, с которыми и провел остаток дня. Купленный недавно Echinocactus grusonii капризничал, видимо, ему требовалась более высокая температура. Зато смотрелся он замечательно: красивые пропорциональные стебли этого вида кактусов покрыты густыми «золотыми» колючками. А как восхитительно он смотрелся среди ярко-красных японских культиваров Hibotan!
Однако мысли о распускаемых в городе слухах меня не отпускали. Я сам себе напоминал кактус, ощетинившийся иголками для защиты от грубых рук и слов.
Предположим, мистер Клариджес откликнется на мою телеграмму. Что делать дальше? Не предъявлять же каждому встречному письмо мистера Клариджеса, и даже если он приедет лично, как донести его слова до общественности? Проще иметь дело с мировым судом, там достаточно дать показания под присягой. Суд общества бывает куда суровее и охотнее верит в дурное, нежели в хорошее. Признаюсь, я не подумал об этом заранее…
Мне требовалась подсказка, поэтому, оставив своих питомцев внимать Шопену, я отправился в свою спальню. Обычно такими делами я занимаюсь в кабинете, но из-за присутствия в доме Сирила и тетушки Мейбл пришлось перебраться в более уединенное место. К тому же я именно здесь припрятал от кузена свою любимую выпивку…
Я в глубокой задумчивости сидел на кровати, когда в дверь деликатно постучали.
– Войдите, – крикнул я, и только когда в комнату заглянул Ларример, сообразил, что позабыл скрыть следы преступления.
Ларример немым укором застыл на пороге, скорбно взирая на лежащие на кровати улики.
– Осмелюсь заметить, сэр, это ведь… неприлично! – с таким негодованием проговорил он, что мне действительно стало стыдно. – Не подобает джентльмену заниматься подобным!..
