Признаться, я сказал это намеренно, рассчитывая получить в ответ лекцию о правилах поведения настоящего джентльмена. Вероятно, то обстоятельство, что Ларример чуть ли не лично воспитывал меня с пеленок, а своей семьи не имел, сказывалось на его отношении ко мне. Болезненно щепетильный в вопросах приличий и классовых различий, он, тем не менее, позволял себе меня не только поучать, но и отчитывать (разумеется, сопровождая это действо множеством расшаркиваний).
Однако Ларример обманул мои ожидания.
– Как прикажете, сэр! – только и ответил он, величественно склонив седую голову (отчего стала заметна едва обозначившаяся плешь на затылке).
От такой покладистости я едва не споткнулся на ступеньке.
– Хм. И будьте так любезны, подайте обед на час раньше! – приказал я, чтобы проверить его реакцию.
На лице Ларримера мелькнула тень, однако странное благодушие его не покинуло.
– Конечно, сэр!
Мне оставалось лишь задумчиво покачать головой и отбыть.
Что бы ни стряслось с Ларримером, обязанности свои он по-прежнему выполнял отлично: спустя всего пять минут передо мной стоял поднос, на котором на изящных тарелочках были разложены сандвичи с тунцом, сыром, огурцом и ветчиной. И, вершина заботы, скромный пирожок с квашеной капустой! Признаюсь, я пристрастился к этому неказистому блюду в своих путешествиях, и теперь временами не мог себе отказать в этом удовольствии.
Обычно Ларример таких плебейских вкусовых предпочтений не одобрял (знал бы он, чем мне доводилось питаться в экспедициях!), и то, что он подал мне это даже без напоминания с моей стороны, окончательно меня убедило – неладно что-то в нашем доме…
Впрочем, об этом можно подумать позже. После путешествия по сомнительным кварталам аппетит мой разыгрался не на шутку.
Я принялся размышлять, не отвлекаясь, впрочем, от предложенных яств.
Итак, что мы имеем? Вне всяких сомнений, странное поведение Питерсона как-то связано с тем подозрительным белым порошком, который он приобрел по рекламному объявлению. Нежели это наркотик вроде опия или гашиша? Нет, решил я, припомнив исходящий от лавочника запах. На сладковатый опийный душок не похоже. Хотя возможно, это какой-то новый дурман, пока еще не известный широкой публике.
Пожалуй, стоит еще раз перечитать брошюрку (теперь я радовался, что не успел предать ее огню), но только после еды! Такая мерзость способна кого угодно лишить удовольствия даже от самой изысканной пищи.
Надо проверить, не притаилась ли в самом центре города, под носом у полиции, банда особенно наглых наркоторговцев. Разумеется, если подозрения мои подтвердятся, я немедленно сообщу о них инспектору Таусенду. Однако пока это лишь смутные догадки, построенные на зыбком песке. К тому же что-то тут было не так…
