Я снова кивнул. Этот парень избавлял меня от многих формальностей, его люди, чуть не погубив меня, меня же и пытались спасти в той квартире на Дыбенко…
— Продолжаю: сегодня ты был за городом.
Ни слова о заморочке на Дыбенко. Вчера на Искровском тебя тоже не было. Или ты хочешь проблем?
Кто же хочет проблем? Оставалось только кивать. Тем более что пара трупов на моей совести все же имелась, и этой похоронной темы наша беседа еще на касалась. Мне, признаться, было страшновато ждать, когда он наконец затронет этот вопрос. Ну вот, пожалуйста!
— Теперь, как говорится, ««не для печати».
Понимаешь? Тебя сегодня не было в городе, следовательно, ты не можешь иметь никакого касательства к бойне в ресторане «Эг-ног».
Я очередной раз кивнул — теперь уже куда более заинтересованно и радостно. Такая формулировка меня устраивала.
— Однако у меня могла бы найтись целая первомайская демонстрация свидетелей, способных подтвердить, что перед началом перестрелки в ресторан вошли два парня, очень похожие на тебя и твоего коллегу. Они бы так и заявили, все же три трупа — два наших и один южанин — это тебе не «Три апельсина» Гоцци. Это серьезней.
Стало быть, серьезней Веры, Надежды и Любови вместе взятых? Дело плохо.
Может, зря я мучался, куря слабенькие «Давидофф»?
— Ты пойми, Дима, личные отношения должны стоять в этот мире, как Германия, «юбер аллес»! «Сват свояку поневоле друг» — так еще русичи говорили. А ты чуть не обидел меня, когда явно не поверил мне в нашу прошлую встречу. Только твоя дурость погубила всех этих людей — и невинного старика-токаря… кстати, мне показали его фотографию, он очень похож на Михаила Светина… и моих… гм!.. точней, парней из сыскного «Астратура», бедных дуриков, поддавшихся на талантливую провокацию каких-то двух шутников. Один из этих двоих шутников не получил бы по бестолковке, если б другой доверился старым друзьям. Понимаешь?
— Слушай, Корнев! Ты сам приставил ко мне соглядатаев, я должен был от них освободиться любой ценой! Согласен? Ну, давай, запиши их на мой счет, отдай меня своим палачам!
Глаза господина вице-президента в очередной раз изменили цвет. И стали черными-черными. Однако он сдержался.
— Ты безнадежен. Пойми, в их смерти я тебя не виню. Думаю, моей конторе и не нужны были такие лопухи. Они могли бы быть осмотрительней. К тому же счет оплатят южане. Они осмелились предъявить нам такой ультиматум, что теперь, как благородные, достойные люди, согласны покрыть убытки.
