Мы наконец-то вышли из Настиного подъезда, тормознули на Тверской тачку, и все завертелось.
Чудесный солнечный денек, уже который по счету — нынче погоду делают лукавые синоптики, а им все равно нет дела до летальных заморочек, — сухой асфальт, приятный во всех отношениях водитель, согласившийся ехать не слишком быстро… все это могло показаться чудесным! Если б за нами и впрямь не следили.
Аккуратненькую белую «пятерку» мы обнаружили еще на набережной. И грустно замолчали.
И не нарушали предпохоронной тишины до самого моего дома. Даже траурный хит новорусской эстрады, «Плачет девочка с автоматом…», из приемника в машине не мог поднять нам настроения. Когда такси подкатило к моему подъезду, а белая «пятерка» от большого ума въехала следом во двор и лишь в последний момент успела тормознуть якобы совсем в другом месте, мы с Гарриком сумели собраться и выйти из машины спокойно, с достоинством, неторопливо подняться по лестнице… Только когда за нами захлопнулась дверь парадной, мой друг, коллега и соучастник не выдержал.
— Быстрей! Быстрей!
— По-моему, глупо торопить бездушный агрегат типа лифта. Он тебя не услышит.
— Но какие козлы! Какие козлы! — возбужденно продолжал подпрыгивать Гаррик. — Какая тупая слежка! Как мы их вычислили!
— Если ты будешь прыгать в лифте, мы застрянем, — предостерег я его печально.
Есть причины для кручины, как говорится! Он был прав. Действительно, за нами следили настолько бездарно, что я начинал верить, что и у киллеров «Астратура» столько же профессионализма. Такие… хорошие люди… вполне могли и не выбросить ствол, и недо-стрелить Василиваныча, и промазать по мне… хотя меня, может быть, все же был приказ только испугать и подставить для сговорчивости, чтоб меня «не мучали этические моменты». Эх, Игорь, Игорь! Моя наивность объясняется только инфантильной верой в силу старой дружбы…
Атас узнал меня сразу, и оказалось, что он уже в курсе основных перипетий дела.
— Слыхал я, понаехали в город горячие южные парни. Сидят в «Эг-ноге» с самого открытия. И уже предъявили твоим дружкам-мафиози ультиматум, а с тобой вроде бы очень хотят поговорить милицейские!
Мне подвернулась шальная мысль, и я оседлал ее, словно ежа. И подскочил, естественно.
— Гаррик! — закрывая ладонью трубку, с жутким свистом шепнул я дорвавшемуся до моих запасов «Русского принца» журналисту. — Взгляни на улицу, во двор, там, у подъезда, никого не маячит? Чтоб больше смахивал не на «астратуровца», а на милицейского?
