Существовал и четвертый вопрос: почем нынче костыли для газетных попрыгунчиков? Только когда я еще раз перечел статью дома за чашечкой успокаивающего чая, до меня дошло, что, возможно, стиль Василиваныча и оставляет желать лучшего, но в умении «врать по правде» ему не откажешь! Это ж надо: «похоже, Шамиль не согласился», «встретился… после долгих ухищрений» с Тарановым, «печально закончившийся разговор» Шамиля с Корневым! А может, печально для Шамиля закончился не разговор и не последовавшая за ним поездка, а — вся жизнь? Или именно несколько последних ее мгновений? К примеру, Александр Матросов, что для него «печально закончилось» — последняя атака… или все же бросок на пулемет? Я набрал рабочий телефон Алферова.
— Гаррик?
— Читал?! ~ Угу.
Мы помолчали.
— Ты что, не передавал ему аналогичной просьбы своих друзей? — спросил наконец Гаррик.
— Во-первых, «друзей»! А… ладно, друзей… Они хотели сами с ним встретиться, чтоб все то же сказать, он согласился.
— Забавно!
— Куда смешней!
— По-моему, наш разговор не клеится…
— А что сказать?
— Ты не позвонишь им, не спросишь, что они теперь с ним… черт! Закройте двери! Не смейте проветривать мне помещение! Не пойду в буфет! — заорал он на кого-то неожиданным дискантом.
— Они, понимаешь, — сообщил Гаррик в трубку горделивым шепотом через пару секунд, — они тут все за мной ухаживать принялись, говорят, Василиваныча хлопнут, один толковый криминальный журналист останется!
— Так я тут, дома. Что ж они за тобой ухаживают?
— Что? А! Понял. Ну ты парень от скромности не умрешь!
— Василиванычу смерть от нее тоже сейчас не грозит! Что делать будем?
— Это Василиванычу от скромности?!! Да он раздулся, как презерватив на параде… а, понял. Нет, надо что-то делать. Он ведь все же живой и прямоходящий. Слушай, я все равно материалы с утра заслал уже, надо сваливать, а то они меня тут захвалят, а я днем не пью, ты же знаешь… А по телефону-Давай я сейчас подъеду, ты пока попробуй в «Астра…», ну, звякни клиентам, спроси, когда! они его… Ой, Леночка-Леночка-Леночка, это у тебя с коньячком кофе? Все, Димон, мне некогда, через час буду, давай!
«День» Гаррика Алферова закончился сразу после полудня. Когда спустя пару часов после наших телефонных переговоров знатный журналист ввалился в мою квартиру, достаточно было искоса взглянуть на него, чтобы понять, что он пьет уже около 140 минут. Как только я смог посмотреть на него прямо — а это было сложно сделать, так как его уже пошатывало из стороны в сторону, — стало ясно, что погрешность составляет минут десять, как минимум. В плюс.
