Арто попробовал придумать какую-нибудь невинную ложь. Получилось. Опять же специальность позволяет.
- Объясню. Наш отдел тут по соседству ревизию проводил. Ну вот, проверили мы все, пересчитали и по полочкам разложили, а как кончили, все поехали домой, в Ереван, а я подумал: наведаюсь-ка к своим. Город от меня и так не убежит.
- Значит, ты точно не из Еревана?
- Точно.
- А почему друзей своих с собой не привез? Конечно, дом у нас не тот, что был прежде, но чем богаты, тем и рады. Что друзья подумают о тебе, о нас с `матерью?
- Ну что ты, отец, они и сами понимают, что деревня теперь не та, да и вы уже люди не молодые.
- Детвора-то как поживает?
- Хорошо. Вчера с ними говорил.
- По телефону?
- Ну да, по телефону.
- Правильно сделал, что позвонил.
- Соскучился. У них все нормально. Я сказал, еду на пару дней к своим в деревню. Ну и приехал.
- И правильно сделал. Только плохо, что без детей.
Вечером они опять беседовали о том о сем: про приватизацию и про налоги, про то, что почем в городе и в деревне, про односельчан - кто жив, кто помер, и про то, что пишут газеты. А в селе, рассказывал отец, объявились какие-то незнакомые парни - бандиты, да и только. Грабители! Не одну сотню коров у людей отобрали, овец и вовсе тысячами угоняли. Увели и съели, а сами слух пустили, будто мор на скотину напал. И не придерешься: заключение ветврача они себе состряпали, а прокурор у них и вовсе свой человек. Вот такие дела.
В сердцах отец снова раскричался:
- Так ты что же, не из дому ехал?
- Да сказал же тебе, не из дому. Я считай дней пять, а то и неделю, в Ереване не был.
- По своим делам говоришь, проверять ездил?
- Ну да. Наша работа при любом строе государству нужна. Ревизии, проверки были и будут всегда, покуда на свете есть те, кто живет обманом и аферами. Если бы не они, мы бы давно по миру пошли. Да и те власть имущие, кого они кормят, тоже...
- Все больше в мире обмана. Ты, сынок, смотри в оба. Ведь если что, отдуваться все одно народу придется. Жалко наш народ. Так что держи ухо востро.
- Да тут держи не держи, отец. Ты меня знаешь, сам воспитывал, но право сейчас у того, кто успевает хапнуть чужое.
- За тебя я не волнуюсь: у меня сына-хапуги нет.
- У тебя нет, а у кого-то есть. Время такое, отец. Непредприимчивых, робких жизнь под себя подминает, такие пропадают ни за что. А о народе и говорить нечего: он во все времена внакладе остается.
- Значит, мы всегда внакладе. Выходит, нам пропадать?
